Надир Агасиев - В городе Доброго Дня

Я смотрел на женщину с девочкой, на часы при платформе, на все в округе, впитывал в себя, собираясь вести с собой этот "груз", авось понадобится. Лишним ничего не бывает, даже собственные ощущения, если они уж возникли, значит, пригодятся.

"Запечатлел, словно наколку оставил: женщина в легком цветастом платье, тело много моложе лица".

Я, конечно, мог допустить, чтобы ножки у старушки все еще были ножками, но чтобы при стареющем лице тело все еще оставалось юным… Женщина с ножками и с личиком старческим…

– Платье вон на той женщине, из какой ткани? – спросил я у жены. На чужбине говорить по-русски или по-азербайджански – одно удовольствие, можно не опасаться, что поймут. Хотя однажды, в одном из универмагов, поняли.

– Ой, вы говорите по-русски? – удивилась девочка, поражаясь тому, какой я совсем не русский.

– Да, это мой любимый язык, – сказал я больше для ее мамы, чем для нее самой – русский и еще французский, ma chere la fille, дорогая моя девочка…

…– Из шифона, – ответила жена.

" Конечно, из шифона!" – звучало внутри меня, – …"из чего же еще", но выйти, пробиться из меня не могло, застревало внутри, лишь глаза и улыбка выразили согласие. – Правда!? Я думал из крепдешина, но какое это имеет значение, когда оно из шифона. Крепдешин – прошлое, старье, правда?

Мама моя когда-то давно, еще в моем детстве, подшивала платье из крепдешина у портнихи Тамары. Она примеряла платье в комнате, я ждал ее в саду портнихи. За оградой был "Детский дом". Сквозь частокол забора мелькала девочка в школьной униформе, играющая в классики. Там в "Детском доме" жил Гера, задиристый пацан. Мы с ним однажды прогуливали урок. Он дразнил меня. – Влетит тебе от маменьки, маменькин сыночек. У Геры мамы не было. У него вообще никого не было. Он жил на свете один, детдомовец.

В день, когда хоронили маму, я вдруг почему-то вспомнил Геру: "Влетит от маменьки!.."

" Ничего уже, Гера, мне не будет…"

… – Конечно, из шифона, дорогая! Я думал, что из крепдешина, но его, наверное, уже не производят! – вырвалось из меня.

Тогда я еще не знал, что женщина со стареющим лицом и молодым телом через несколько дней встретится мне ранним утром с пучком соломы в руках, предложит попить с ней пива. Прямо так и заявит: "Айда, Фиби, пиво пить!" И через день все соединится воедино, в тщательно подобранную цепочку. Даже пучок соломы найдет объяснение, став отдельным звеном цепи.

…Солому пучком я никогда не видел. А тут вдруг увидел ее, вдетую в ручку входной двери дома, от которого начинался спуск по мощенной булыжником улице. Машины по ней проезжали шурша.

И у нас когда-то был мощенный булыжником участок, он тянулся от филармонии к морю, я помнил это шуршание, мне нравилось слушать его, когда друг отца целую неделю возил меня на своей новенькой "Волге" в глазную больницу. Я, закрыв глаза, слушал шуршание дороги, словно быструю речку в селении "Дашча" в Габале, куда отправил нас с мамой и братьями на отдых отец. Солома в селе имелась. Хранилась целыми стогами. Но не торчала пучком ни в одной калитке села.

– Смотри, – показал я жене, – солому к двери пристроили. Что бы это значило?

У меня уже готово было объяснение: кто-то пришел в гости с букетом соломы, не застал дома, вложил солому в ручку двери. "Кто ходит с соломой по гостям, тот поступает мудро! И еще экономно. Хотя нет, непонятно как…"

– Это рапс, – сказала жена. В растениях она знала толк. И пока пучок соломы на двери не превратился в пучок рапса, я решил его спасать. Солома все же колоритнее будет.

"Но пучок рапса, – решительно заявил я внутри себя, – побудет соломой. Я настаиваю, как открыватель пучка на двери. Ты не против? Солома понятнее, чем какой-то твой рапс.

Жена моя внутри меня не возражала…

–1-

…День, когда лучше бы я ее и не встречал, начался, как и все – с увертюры "Доброго Дня". Она звучала во мне в сопровождении одной лишь фразы: "Добрый Дэ-эн-эн"…

Я шел по Подебрадскому парку к памятнику короля Йиржи Подебрадского на площади перед замком, люди, шедшие мне навстречу, здоровались. "Добрый день!" – говорили они по-чешски. И это совсем не то, что по-русски, или на каком-то другом славянском языке. Там было более яркое пожелание добра, более мелодичное, оно звенящим "день" зависало в воздухе над аурой парка, постепенно поглощаясь им. Слушалось с упоением.

Вспоминался фильм из детства "Сказки венского леса", где Штраус мчится в карете с женщиной по лесному тракту, ветерок сдувает с плеч женщины легкий шелковый шарфик, он остается на ветке, птицы поют, навевая композитору мелодию "Венского вальса". "Там, трам, трам па – па…" и по мере того, как карета удаляется от шарфика, у композитора складывается мелодия. Я смотрел в детстве этот фильм по телевизору, музыку в щебетании птиц не слышал, больше был озабочен шарфом, изорвет его ветер в клочья.