Виктор Ершов - Я знаю, о чем ты молчал. Война – плохая игрушка, сынок

Отец с раннего детства сидел в седле. Совсем мальцом он объезжал поля, следя, чтобы ребятишки и мужички из соседних деревень не озорничали. Уже подростком стал помогать Ивану Ивановичу в кузнице в качестве молотобойца, где окреп и налился немалой физической силой, а в душе его зародилась тяга к металлу и вообще всяческим техническим приспособлениям.

Как-то раз Толька увидел, как из леса, что за их домом, на косогоре, выезжает телега, на которой громоздится окованный сундук, доверху засыпанный спелой дикой вишней. Деревенские жители никак не могли смириться с тем, что земли, на которых испокон веку жили их предки, выкупили пришлые из северной губернии. Большое семейство чужаков расселилось тремя хуторами вдоль мелкой, но резвой речушки, которая, укрывшись в ивняке, петляла между причудливыми холмами. Переселенцы построили кузницу, водяную мельницу и скотный двор, обустроили пасеку, посадили фруктовый сад, короче говоря, обосновались крепко и надолго. Особенно хорошо жил Михаил, чей хутор называли не иначе, как усадьба. Скота у Михаила было так много, что за его хутором образовалась даже так называемая «волчья яма», куда сбрасывали шкуры разделанных коров. Все это вызывало недобрые чувства у некоторых местных жителей. Не раз и не два Тольке приходилось спасаться бегством, удирая из деревни, куда он наведывался с балалайкой, чтобы покрасоваться перед девчонками.

Увидев воришек, Толька сильно ударил босыми пятками в бока лошади и поспешил на хутор. Узнав в чем дело, старшие братья побросали работу и вскочили на коней. Тут же решили устроить засаду у брода, в том месте, где глинистая колея круто спускается к реке по лугу, богато поросшему разнотравьем. Тут было самое удобное место, чтобы подкараулить и в кровь отлупить незваных гостей, отбивая охоту к чужому добру. С тех пор пройдет всего около десяти лет и деревенским представится возможность расквитаться с обидчиками. В стране будет объявлена кампания по раскулачиванию зажиточных крестьян. Все три хутора будут разорены, а их имущество передано в колхоз. Кого-то из семейства Ершовых отправят на спецпоселение, кто-то сочтет за благо уехать налегке подальше от этих мест. Ну а двоюродный брат отца, малограмотный тридцатилетний Илья, после раскулачивания устроившийся было плотником в колхоз, против своей воли сделает своеобразную «политическую карьеру» и в конце концов удостоится чести быть расстрелянным на Бутовском полигоне в Москве за «контрреволюционную пропаганду среди заключенных».

Отдав все свое имущество в колхоз, Иван Иванович стал зарабатывать на жизнь, колеся по округе и строя водяные мельницы. С этого же времени он начинает крепко выпивать. Отец же, будучи шестнадцати лет от роду, покинул родные края и отправился работать плотником на строительство Магнитогорского металлургического комбината. Как теперь узнать, добровольно ли? Известно, что комбинат строился заключенными и так называемыми бойцами трудовых армий. Уже на стройке отец узнал, что Иван Иванович арестован и вместе с матерью и младшими сестрами сослан на спецпоселение. Все за ту же пресловутую «антисоветскую агитацию».

Тем не менее, отцу нравилось на стройке. Огромные массы людей, объединенные одной грандиозной целью, обилие разнообразной техники, бешеный ритм жизни, новые люди, новые знакомства – все это разительно отличалось от того, к чему отец привык с детства, возбуждало и рождало чувство сопричастности к жизни большой страны. Там же отец вступил в комсомол. Очень неприятно об этом думать, но вновь и вновь встает передо мною вопрос: а не пришлось ли при этом отцу публично отрекаться от своего родителя – кулака-мироеда? Во всяком случае, эта процедура практиковалась тогда достаточно широко. Да, было объявлено: сын за отца не отвечает. Но неявно подразумевалось: при условии, что сын публично осудит преступления отца. Ох, непростое это было время, и не нам судить.

В 1940 году отца призвали в Красную армию. Неудивительно, что ловкий и сильный деревенский парень, к тому же толковый и непьющий, быстро дослужился до старшины (наивысшее звание для солдата срочной службы) конной разведки в горно-стрелковой дивизии, дислоцированной в Закавказье, в Нахичевани. Отец был очень неплохим наездником, любил лошадей, и, видимо, поэтому командир полка доверял ему выезжать своего чистопородного жеребца. За что отец однажды и угодил на гауптвахту. Во время очередной выездки он решил «взять барьер». Жеребец споткнулся, оба упали, и конь разодрал себе кожу на лбу. Бесценному жеребцу наложили скобку, ну а отца разгневанный командир посадил на пять суток.