Эмма Устинович - По дорогам жизни и смерти

Ведёрко моё наполнялось крупными сочными ягодами. Забыв об усталости, собрала всё. Остался один кустик, где увидела ёжика. Но его уже не было. Собрав малину, снова села на истлевшее дерево, посмотрела в ведёрко: «Литра – два, хорошо. Можно и передохнуть». И тут увидела отвалившуюся старую кору, а под ней – целую пригоршню муравьиных яиц. Перепуганные муравьишки брали их на спинки и куда-то тащили в другое место… Я с укором подумала: «Неужто сапогом отвалила кору? А, может, ёжик?» Испытывая угрызения совести, направилась дальше: «Найти бы ещё землянику, набрать стакана два – и можно – домой.»

Мусора давно не видно, гула почти не слышно. Вдоль тропы – с одной стороны – молодой березняк. С другой – сосняк. Прямо перед глазами, низко, вылетела из сосняка какая-то незнакомая птица, в бело-чёрном оперении, но не сорока; похоже, белокрылый клёст, и снова перед лицом перелетела дорогу, потом ещё повторила и ещё… «Что такое? – приостановилась я. Где-то недалеко надрывно, каким-то плоским звуком закаркала ворона. Как будто предупреждают об опасности. Я вспомнила рассказ отца, как его на Ленинградском фронте спасла от смерти какая-то птичка.

После атаки от двух рот пехоты, которая прикрывала танки, осталось пять человек. Когда часть остановилась в лесу, майор-танкист подошёл к башне танка, на которой сидел мой отец и приказал: «Солдат, посмотри в лесу справа, нет ли там немцев?» Отец пошёл. Какая-то птица беспрерывно перелетала ему дорогу, чуть ли не хлопая крыльями по лицу. Обескураженный солдат остановился и тут же услышал немецкую речь. Прямо перед ним, за небольшим болотцем, стояла вражеская танкетка и два фрица; один ногой прощупывал грунт. Отец сразу лёг на землю и пополз к своим. «Если б не эта птичка, немцы в упор расстреляли б меня. Как будто не птичка, а материна душа спасла от смерти», – рассказывал отец.

Но даже это воспоминание не остановило меня: «Да, какая здесь опасность может угрожать мне, совсем рядом большой город? Чепуха!» – и пошла дальше. Смотрю: вдоль дороги засветилась земляничка. Я стала собирать, на перекрёстке дорожек – ещё больше… и свернула на другую тропу. Земляничка – весёлая ягодка, и я шустренько наполняла горсть за горстью. Не разгибаясь, развернулась на какой-то шорох… глядь: а метрах в ста так же, как и я, разворачивается молодой серый волк. Значит, когда я стояла к нему задом, он тоже становился задом и всё время наблюдал за мной. Сердце моё «ушло в пятки». Я быстро схватила ведёрко и медленно спокойно пошла по незнакомой тропе в противоположную от волка сторону, набирая скорость. Не чувствуя ни боли, ни усталости почти бежала, пока не воткнулась в угол заграждений из колючей проволоки: «Слава, Богу, лагерь МЧС!» У ворот лагеря стоял часовой. Я поздоровалась и сказала: «А вокруг вас волки бродят… Только что ушла от него». Парень улыбнулся и ответил:

– А мы не боимся волков.

– А я боюсь!

Возвращаясь домой, вспомнила ещё одну встречу с волком. Я работала летом воспитателем в пионерском лагере. В большом коллективе уложить детей спать очень трудно. И наши, так называемые пятиминутки, заканчивались в полночь. Домик моего отряда находился у самой ограды лагеря. Я вышла из клуба, смотрю: передо мной огромная собака, ростом с телёнка, хвост – пистолетом. Она нагло посмотрела на меня, лапой открыла калитку-вертушку и вышла в лес. Сердце моё забилось тревожно. Но детская обувь так же аккуратно стояла на ступеньках, дверь открыта, все девочки спокойно спали на свежем воздухе. «Это, наверное, сторожевая собака-овчарка из соседнего лагеря» – подумала я. Днём, отлучившись ненадолго, пошла в соседние лагеря узнать, нет ли у них сторожевой огромной овчарки?

Никаких собак в лагерях не было и в помине. Зачем же этот огромный матёрый волк разгуливал по территории нашего лагеря? Что ему надо?

И ещё о волках рассказала мне сестра. Их дача – у леса, а в полукилометре находится запретная зона, обнесённая колючей проволокой. Там – высокая радиация после взрыва Чернобыля. Несколько больших деревень уже затягивает лесом. В целях безопасности зона охраняется. Солдаты постоянно патрулируют лес.

На дачных огородах – допустимая норма, а на грядках – радиации нет, потому что эти неутомимые дачники уже много лет везут в мешках и вёдрах на свои грядки чистый чернозём.

Однажды сестра с мужем решили проверить свою дачу зимой. У них – хороший домик с русской печкой. Добрались, протоптав дорогу по снегу, затопили печь, обогрели хату, сварили ужин. В тарелке остался недоеденный суп, и сестра, открыв дверь, плеснула остатки на снег. Откуда-то у дверей появился щенок и начал слизывать пищу. Сестра пожалела несчастного щенка, налила в миску супа и вынесла ему. Голодный щенок не ел как собаки, а лакал пищу. Вылизав миску, щенок ушёл в лес.