Людмила Миловацкая - Корни

Дмитрий побрел вдоль моста, не спуская глаз с голубоватой панорамы города.

«Вот отсюда, с этой самой точки, можно увидеть его парящий силуэт, надо только немного приподняться». Не устояв от искушения, Дмитрий остановился, привстал на цыпочки и увидел его, вечно юного и прекрасного, кроткого и могущественного друга – парящего над Сенной площадью Ангела. Он уже обо всем знал.

– Только бы суметь понять друг друга, простить, снова и навсегда быть вместе, – торопливо зашептал молодой человек.

«Все так и будет», – коротко обронил прекрасный Ангел и взметнулся ввысь. Как всегда, он куда-то торопился. Это и понятно: сколько людей нуждалось в его совете и помощи! Дмитрий еще с минуту полюбовался оставленной на постаменте бронзовой оболочкой: она была под стать своему хозяину – неудержимо стремительной и блистательно красивой. Галогеновые лучи подсветки позволяли в полной мере насладиться совершенством изваяния.

– Какая высота! Непостижимо! – непроизвольно громко выдохнул Дмитрий.

– О, май фрэнд! Вы ошень, ошень правы! Дэз из вэри, вэри файн. Пожалуйста, фотографируйте нас на этом фоне. Вот так, – пожилые супруги обнялись и открыто посмотрели в объектив фотоаппарата. В яркой вспышке блеснули ослепительные улыбки.

– Спасибо. Как вы думаете, фото будет получаться?

– Непременно. У вас очень хороший аппарат. Но если хотите, сделаем еще один кадр.

Американская пара с профессиональной готовностью снова подарила объективу лучезарные улыбки.

Еще раз поблагодарив незнакомца, пожилые люди взялись за руки и не спеша последовали дальше.

«Господи, как они уверены в себе, как безмятежны, как открыто радуются друг другу и всему окружающему. Какое счастье найти свое место в этом мире, какое счастье»!

Дмитрий не спеша двинулся по Невскому. Несмотря на позднее время, на Невском было полно людей, в основном туристов. Все они были радостно возбуждены, полны желаний, жизни. По мере продвижения сквозь праздную толпу настроение Дмитрия менялось. Воспоминания о недавнем чуде основательно поблекли. Восторженное настроение растаяло, как и не было. На смену ему пришло раздражение и недовольство собой.

«Господи, ну почему большинство людей живут размеренной безмятежной жизнью? Почему такое существование невозможно для меня? С какой стати я должен думать о судьбе всех и всего, почему так болит сердце за Россию? Что мне, больше всех надо?»

Раздражение нарастало в нем с каждой минутой, отравляло кровь, иссушало душу, затмевало разум. Необходимо было что-то предпринять.

Дмитрий заглянул в первый попавшийся бар. Выпив виски, огляделся по сторонам: в полутемном помещении жались по углам какие-то странные бесцветные личности. Ему показалось, что это не живые люди, а лишь тени. И сам он – такой же пустой, равнодушный ко всему, не человек, а его жалкое подобие, пустая оболочка.

Дмитрий попросил еще виски, немного обождал: почувствовав горячий толчок сердца, немного успокоился.

Ему страстно захотелось оказаться в каком-нибудь уютном, нет, мало того – роскошном месте, где обитают полноценные живые, из плоти и крови, люди. Он вспомнил вдруг рассказ приятеля о недавно открытом, разумеется, подпольном, казино. Запрет на существование любых игровых заведений не смущал посетителей, напротив, придавал банальной игре в рулетку дополнительный интерес, особую остроту. Клуб, приютивший казино, в самое короткое время стал одним из самых дорогих заведений в городе.

Швейцар пропустил его без звука, как завсегдатая. Он был настоящим профессионалом своего дела, нужных людей определял за версту. Никакие шмотки и разухабистые манеры не могли замаскировать от него случайных, никчемных посетителей. Его напарник, недавно взятый на этот пост по чьей-то рекомендации парень, лез из шкуры, чтобы доказать свое право на почетное место у роскошных дверей. С сомнением поглядев гостю в спину, тихонько спросил:

– Кто это? Он показал свою карточку?

– Угу, – односложно ответил напарник.

– Что-то не припомню его среди наших постоянных посетителей. Жалко, не заметил, на какой он тачке приехал. Одет черте во что, и вообще, видок какой-то… На серьезного клиента не тянет. Девять против четырех, у него и пятисот баксов в кармане нет.

– Ему и этого будет достаточно. Он пришел не проигрывать. Видел, какое у него лицо? Такому все уже по фигу, не то что паршивые тугрики. Помяни мое слово: этот парень сорвет сегодня самый крупный куш.