Валентина Спирина - Литературные страницы 9/2020. Группа ИСП ВКонтакте. Май 1 – 15

– Приезжай, – говорит, – я сейчас рядом с Москвой работаю.

Я поехал, это было недалеко от МКАД. То, что он работает несколько удивило меня, потому как он должен был служить в своей родной Коломне, куда он перевелся из Рязанского десантного полка. Зачем-я не совсем понимал, но догадывался. Все коломенцы страшно и незабвенно любили свой город. Нам, приехавшим туда учиться это было несколько удивительно, так как ничего особенного в этом городе мы не видели, а только мечтали быстрее закончить университет и разъехаться.

Валера встретил меня тепло. Он по другому не мог, а наверное, даже если бы и захотел, то не вышло бы у него ничего, оставаясь таким же неспешным улыбчивым и мягким —совсем не изменился. Я никогда не видел его злым. Как всякий интеллигентный человек, в случае, если ситуация могла других сподвигнуть на элементы агрессии в поведении, Валера просто становился серьезным. И молчал, но только как-то уж слишком настойчиво смотрел на собеседника. Как долго это могло продолжаться-неизвестно, только ясно было одно, что Валера к делу может приступить безо всяких слов.

В дороге я думал, что война как то должна была изменить его. Но нет, заметно не было. Он по-прежнему немного застенчиво улыбался, будто стесняясь раскрыться еще больше.

Чего нельзя сказать было о его печи, которая не сдерживала себя в отдаче всех своих горячих чувств. Открыв дверь небольшого домика на территории базы, которую охранял мой друг, мы очутились в самом настоящем царстве, в самый разгар жестоких морозов.

После, пусть и небольшого пути, мгновенно закоченевшие замерзшие конечности мои стали оживать. Таким образом, прием был теплым с обеих сторон-Валера и его печь были на высоте температурного столба.

Я присмотрелся к интерьеру. От времени, здание просело, и было ощущение, что мы находились несколько ниже уровня земли.

Но больше удивляла печь. Ее место было центральным, по крайней мере, именно она бросалась первой в глаза.

Я таких раньше никогда не видел. Сложно подумать, есть ли вообще стандарты печного строения, но эта, по всей видимости, создавалась здесь мастером с хорошим творческим развитием, и под своевременные нужды именно этого помещения-так она органично занимала свое место. Было ощущение, что здание строили ради нее.

Печка не было высокой во всю стену, какими иной раз приходилось их видеть, она занимала почти всю сторону небольшой комнаты в высоту примерно до ее половины. При этом нижняя ее половина была приспособлена под приготовление пищи: прямо в основании были встроены две круглые секции, закрытые чугунными вставками со спиралевидными вырезами – сейчас они были красными от разогрева.

Снизу располагалось устье топки и еще ниже подпечек.

Слева, ближе ко входу, было отведено место для дров, которые могли хорошо просохнуть.

Справа было место, что-то навроде завалинки, покрытое кучей каких-то не то одеял, покрывал, ковров. В общем, там можно было, прилечь.

Я молча смотрел на печь, отчего-то глубоко задумавшись. И только Валерий, несильно толкнув меня сказал:

– Ну что, приготовим что-нибудь поесть?

– Да-да, – я встрепенулся, – что есть у тебя?

Без лишних дискуссий было решено жарить картошку. Все, что к ней причитается у Валеры было: захваченные с собой на дежурство соления, черный хлеб.

За окном бушевала метель. Передо мной возникли образы из когда-то прочитанных книг. Очень литературно все получалось. Настроение у меня приподнялось, совершенно исчезли как наваждение тяжкие помыслы от накопившихся проблем – их просто растопило жаром печи-работницы уюта и

Здесь было хорошо. Отчего-то не хотелось возвращаться в действительность, которая находилась в каких-нибудь километрах от нас. А о том, что будет завтра мысли в голову даже не приходили. Хотя, естественно, было о чем думать-не так проста оказалась гражданская жизнь, как о ней думалось в армии.

Я думал о том, только ли тепло самой печки может давать то состояние покоя, и наверное приходящее чувство благополучия? Что еще надо? Как оказывается, не так уж и много? Пирамида потребностей? Как то не думалось о ней сейчас. Наоборот, она казалась здесь совсем лишней. Росту ей не оставалось после печи.

В чем секрет? Ведь и дома можно включить, в крайнем случае, обогреватель—то же тепло будет. Но нет, же.

А вот, даже мысленно поставишь печь в середину комнаты, и уже совсем иначе на жизнь смотришь. Все мои мечты и фантазии, которые будоражили мое воображение в армии в представлении о будущей гражданской жизни сейчас абсолютным образом померкли перед тем простым состоянием удовлетворенности.