Борис Морозов - Золовка. Повесть

– Ну, какая необходимость тащить сюда виноград, а тем более – помидоры? – тяжело дыша, раздраженная обилием людей, ворчала жена. – Здесь всего этого полно, ваши же узбеки продают на каждом углу.

– Господь с тобой, как же без гостинца? Изюм без косточек или помидоры «бычье сердце» тут, думаю, не купишь. Да и с пустыми руками ехать как-то не по-людски.

– Хорошенькое – «с пустыми», – буркнул сын.– Два неимоверной тяжести тюка, в которых, не иначе, как свинец.

– Ошибся, дорогой племянник – свинца там нет и в помине. Просто в одежду с постелью я завернула Евангелие, кое-что из посуды и самые необходимые кухонные предметы, среди которых мой любимый казанчик для плова, вот, получу первую пенсию, куплю на базаре свежего мяса и сделаю вам ош-пош, узбекский плов, пальчики оближете, – она притворилась, что не заметила недовольство Михаила. – Много чего не продалось, а бросить все нажитое с трудом – рука не поднялась. Благо, сообразила кое-что раздать соседям, а иначе авиакомпания вытрясла бы из меня все деньги, вырученные за квартиру. Вы отсоветовали брать контейнер, а самолет очень дорогое удовольствие: каждый килограмм груза – на вес золота.

Нахмурив сердито брови, длинноногий Михаил шел очень быстро, мы едва поспевали за ним, так что пока добрались до серебристого мерина я даже вспотел. С трудом втиснули тюки в багажник, а чемодан стоймя приткнули на заднее сиденье, куда уместились и мы с сестрой. Облегченно вздохнув, она широко перекрестилась правой рукой:

– Здравствуй, Россия! Через четверть века я опять дома! Слава Богу!

Атеистка жена заметила крестное движение, удивленно выгнула крашеные брови, и насмешливо спросила:

– Неужели там учителя стали верующими?

– В детстве мама нас крестила, стало быть, я всю жизнь была христианкой в школьные и студенческие годы, и потом, работая с учениками, правда, о душе задумалась недавно. Каюсь, грешница, в храм ходила редко, он в нашем городе один, далеко от дома, да и времени с моими больными особо не было, но Евангелие читаю постоянно. Если б все жили по его законам, всюду бы воцарилась любовь и прекратилась людская вражда!

– Ну, дорогая, это из области фантастики, – ядовито сказала жена, подчеркивая давнее скептическое отношение к религии.

Сестра хотела что-то возразить, однако глаза наткнулись на пышный парик невестки, на бежевую курточку с ярко-оранжевой футболкой, поэтому лишь беззвучно шевельнула морщинистыми губами.

Жена любит сидеть на переднем сиденье и сейчас, безотрывно глядя на бегущую под колеса ленту шоссе, блаженствовала. Михаил обгонял машины, будто нарочно дразнил водителей красотой и мощью шестисотого мерина . Поначалу в салоне тарабанила исступленная синкопическая музыка, но я через зеркало заднего вида сделал знак: «потише» и сын выключил вовсе. Догадался, что после долгой разлуки брату и сестре хочется поговорить.

В наступившей тишине некоторое время ехали молча, наслаждаясь скоростью и мягким покачиванием машины.

– Опа-на, теперь-то ты оценил моего мерина ? – через плечо горделиво бросил мне сын. – Мотор совсем не слышно, а в скорости даст фору любому вазику-тазику .

Хотелось сказать, что игрушка-то хорошая, зато и стоит немало, но промолчал, да и сын больше не оборачивался. А тут сестра начала рассказывать своим надтреснутым голосом, как у всех старых учителей, о недавно пережитом:

– Раньше я не думала о Боге, поэтому Он и наказывал меня, как чеховского Епиходова. Может, помнишь, братик, в пьесе «Вишневый сад» есть конторщик с прозвищем «двадцать два несчастья». Эта кличка идеально подходит ко мне: сам посуди – продала я весной кровати и решила купить доллары, поскольку весь май они росли с неимоверной быстротой, так что в конце месяца один доллар стоил уже тысяча четыреста сумов . Купила я сорок долларов, а валюта через неделю вдруг подешевела. Затем – еще, и еще. В результате я лишилась огромной суммы. Вообще за свою жизнь я теряла, кажется, больше чем кто-либо: золотые часы с цепочкой, золотой перстень с александритом, наручные часы, деньги… А перед отъездом наторговала девять тысяч сумов , пока ехала домой с базара у меня в автобусе вытащили их вместе с кошельком. Уж я плакала, плакала, даже сердце схватило, думала, конец мне.

Немного помолчав, она продолжала:

– Квартиру вместе с гостиным гарнитуром удалось продать всего за две с половиной тысячи, были еще давние сбережения, да наторговала по мелочам. Итого везу четыре тысячи двести долларов, это все, что я нажила за семьдесят лет. Негусто! Кстати, за сколько вы купили мне квартиру?