Ирина Барабанова - Москвичи и гости столицы. XXI

– Договорились! Жду! Будем здоровье поправлять. Как-никак праздник. А там, глядишь, и до проруби дело дойдет.

– Ага, покидаем туда твою компьютерную молодежь!

– Точно!

– Но настойку боярышника прихвати, на всякий случай. Вдруг коньяк не зайдет? Залакируем!

– Всенепременно!

– А вы можете говорить громче? Простите, но я вас не слышу.

– Могу… То есть не очень… Понимаете, мне нужен крем от морщин… так, чтобы намазал – и лет на десять помолодел сразу. Очень надо.

– Это вам нужно из мужской линии выбирать. Вон в тех шкафчиках, видите?

– Но я не разбираюсь в них. Совсем. Посоветуйте мне, пожалуйста.

– А какой у вас тип кожи? Возраст?

– Тип кожи? Не знаю… Вот, посмотрите на меня сами. А возраст… (шепотом) 62..Девушка, милая, ну помогите же мне… Мне очень надо… (поправил галстук и расстегнул пиджак). Я на море еду. Один. По путевке. Без жены. Понимаете пикантность ситуации? (загадочно заулыбался и подмигнул)

– Мужчина, здесь аптека, а не салон красоты. И я не косметолог. Откуда я знаю, что вам надо? Продам вам какой-нибудь крем, а у вас на него аллергия пойдет, отек, астма… А я потом буду виновата. Вы пойдите к дерматологу или косметологу, проконсультируйтесь и тогда приходите.

– Ну что же это такое?! (мужчина совсем расстроился и сник)

– Слушайте, молодой человек, зачем вам крем?, – вовлеклась в процесс разговора дама вроде бы немалого, но, при этом, неопределенного возраста. – Вам влюбиться надо! Женщина вам нужна! Чем моложе, тем лучше. Чтобы энергия пошла, вдохновение и все такое. Слышите меня?

– Пока еще хорошо слышу. Слава Богу! Но как это сейчас возможно? Тут же взаимность нужна. Поэтому… я за кремом и пришел.

– Да ерунда это все! Кому помогают эти кремы? Самое лучшее средство – маска из геркулеса с молоком. Он так хорошо скрабит и чистит кожу! Просто бархатная становится. Вот потрогайте у меня!

– А где взять такую маску? В аптеке продается?

– Да я вас умоляю! Какая аптека! Покупаете геркулес в магазине, засыпаете его в кофемолку, потом в него горячее молоко. Это все на лицо наносите и сидите.

– Не справлюсь…

– Боже мой! Жену попросите помочь. Что ж вы беспомощный такой?

– Ох, я вообще не по этой части специалист. Я инженер-механик. Могу прикрутить, починить, придумать что-нибудь. Какой еще геркулес, едрена мать?! Ну вас всех куда подальше! Придется жену с собой на море брать. И водки.

– Это наша мама. Вот наша мама с цветком. Вот в новом платье на траве. Здесь в джинсах. Это она в спортзале, делает вид, что тренируется. Вот она плавает. Тут просто так улыбается….

– А где вы с папой?

– А мы за скамейкой. Фоткаем. Мама у нас красивая. А нас чего фоткать? Мы же просто мужики и все. Можем только уГаживать.

– Чего-чего?!

– Ну, делать так, чтобы маме понравиться, понимаешь? Чтобы ей приятно было в жизни.

– Угождать?

– Ну да, я так и сказал. А какая еще от мужиков польза? Только маме уГаживать.

– А жене? Вырастишь, влюбишься в девушку, потом женишься…

– Нет-нет, это уж слишком. Нам бы с папой один проект не завалить, а ты все усложняешь.

– А сестренку хочешь, Паш?

– Если только двоюродную. Чтобы поиграл и вернул ее на место.

– Ты эгоист какой-то, Паш!

– Я реалист. В семь лет начинаешь много думать. О роботах, например. О том, что везде был, а на Луне – нет. Я бы на Сатурн хотел слетать. Красота, конечно, штука важная, но не главная. Но ты не поймешь, ты – женщина. Иди, сядь вон там, я тебя сфоткаю.

– Хочешь, секрет скажу? Дед, конечно, ругался, велел молчать. Но я не могу.

– Почему?

– Природа такая. Я открыт миру. Не могу ничего скрывать. Хотя вот дед может. Но ты же ему жена и родня. Тебе можно?

– Ну, рассказывай уже!

– Я у него заначку нашел. Три книжки детективов.

– Неужели?! Где?!

– В шкафу на балконе. Там, где старые книги стоят в три ряда. Дед сказал – не лезь туда. Ну, я и полез.

– Не слушаешься?

– Так я же за знаниями. Что тут плохого, бабуль?

– Ох, Мишка! Такое дело… не знаю даже…

– Да говори уже по-человечески.

– Иногда чем меньше знаешь, тем крепче спишь.

– Нормально я сплю. Ты за меня не беспокойся. Сама же говорила, что за одного ученого – семь неученых дают. Вот я и стараюсь.