Со двора показалась бабушка, она шагала ко мне, завязывая платок на ходу. Суетливо приобняла за плечи: «Приехала! Надолго? А у нас как раз кошка окотилась, будет с кем возиться». Я смущенно пробормотала, что как всегда – на неделю.
Дед хотел было открыть ворота, чтобы загнать машину во двор, но папа махнул: «Не надо. Я только Тоню привез. Сейчас поеду обратно».
Оставив взрослых выгружать мой нехитрый багаж да обсуждать новости, я взбежала по ступенькам в деревянный дом, который помнил еще прапрадедов. Открыла тяжелую дверь, прошла через сени в светлую комнату. Около двери в углу стояла русская печь, свежевыкрашенная белой краской. Потрогала ее рукой, шершавая стенка холодила руку. Обыкновенно топили печку только зимой, чтобы согреть дом, а готовила еду бабушка на электрической плитке.
По полу пробегали тени от листьев старой рябины, что росла в палисаднике. Вдоль окон тянулась широкая лавка. На правом ее конце восседала огромная кастрюля.
Первым делом я подняла крышку, заглянула внутрь и увидела под вафельным полотенцем две буханки серого и две буханки белого хлеба.
«Ура! Моя любимая еда. Бабушка даст варенье и молоко. Корочку белого хлеба отрежу для себя. А куски серого буду таскать во двор. Накрошу курам, суну теленку, угощу бестолкового Шарика – хоть дурак не понимает, что значит „дай лапу“, но не бродить же ему голодным?»
Закончив инспекцию дома, выбежала обратно на улицу, чтобы успеть проводить папу. Он, как и предупреждал, всего минут десять посидел с дедом на ступеньках крыльца, обсудил «то да се» и уехал домой. Я помахала ему вслед, а потом взяла гусиное крылышко, которое бабушка использовала вместо веника, и смела со ступенек пыль. Белые перья топорщились, ломались, застревали в щелях щербатых досок.
Потом пошла искать котят, чтобы поиграть с ними. Бабушка сказала, серая кошка – настоящая крысоловка! – окотилась в сарае. Нашла: два черных котенка прятались от куриц и драчливого петуха. Я их поймала и не выпускала из рук до вечера, они царапались и кусали меня белыми тонкими зубками.
Солнце закатилось, и по всей деревне началась подготовка ко сну. Куриц загоняли в курятники, коров запирали в сарае, собак спускали с цепи.
Здесь все укладывались рано. В пять утра бабушка вставала подоить корову, а потом дед отгонял криворогую буренку с полными тугими боками в общее стадо на пастбища в луга.
Мне спать совсем не хотелось, но спорить я не стала, уже запомнила, что городские порядки тут были не в чести. Поэтому разделась и легла. Дед оставил возле моей кровати горшок: «Это если ночью захочешь… чтоб во двор не идти».
Под одеялом я прятала котят. Пыльные пушистики пахли молоком. Тыкались мокрыми носами мне в ладоши. Я размечталась, как заберу их в город, домой. «Ну и что, что папа запретил. Мама не будет ругаться, она всех жалеет…» Мысли запутались, веки закрылись, я заснула.
Меня разбудил лучик солнца, пробившийся сквозь щель в закрытых ставнях. Негодник светил мне прямо в правый глаз.
Я открыла глаза. Прислушалась: только тиканье часов. В доме пусто. Даже котята сбежали.
Я подскочила:
– Ох, проспала! Наверно, баба уже собрала яйца!
Искать яйца было чрезвычайно увлекательно! Куры прятали их везде, но только не там, где положено. Нужно внимательно обыскать курятник, проверить все углы, переворошить пучки сена, соломы. При этом постараться не вляпаться в куриные какашки.
Пропустить любимое развлечение я не могла. Поэтому решительно откинула плед и поспешила на улицу. На крыльце сунула ноги в галоши, сбежала по ступенькам во двор.
Собака лежала около будки. Увидев меня, она подняла голову, замахала хвостом, но осталась на месте: цепь мешала подойти ко мне. Куры сосредоточенно клевали невидимые крошки на земле. Котята сидели на перилах крылечка, грелись на солнышке.
Я заметила бабушку в дверях амбара:
– Ба-а-аб, яйца не собрала? Можно я?
– Ох, тоже нашла развлечение! Ну, иди собирай.
Я прихватила миску и отправилась в курятник. Но на полпути повернула в сторону – сперва нужда позвала меня в туалет, который по обыкновению в деревнях находился во дворе, за дальним сараем.
С уличными туалетами у меня были давние счеты. Однажды я поскользнулась и потеряла равновесие. Жутко испугалась, что провалюсь в яму с фекалиями с головой! Но, как говорила мама, бог миловал. Я отделалась испугом и грязным ботинком – в дырку попала только правая нога.
С тех пор уличные туалеты были моими личными врагами. Чтобы доказать им свое пренебрежение, я старалась обходить эти унылые неказистые строения стороной, но в деревне выбора не было. Впрочем, поддаться страху – значит проиграть, а терпеть поражение я была не намерена.
Читать дальше