Саша Либуркин - Дураки женятся

– Когда мы приехали в эвакуацию, – рассказывала бабушка, – нас встречала толпа местных жителей. Я помню, кто-то громко кричал: «Жиды! Жиды приехали!» Но председатель колхоза позвал всех на собрание в клуб. Он был коммунист, он сказал: «Это советские граждане – евреи, эвакуированные от фашистов, они будут работать в нашем колхозе, также, как и все». И мы работали, зарабатывали трудодни, собирали хлопок. Мне было трудно делать норму, но со мной были мои дочери – Бэла, и твоя мама – Циля, и они мне помогали.

– Бабушка, а что вы ели? – спросил я.

– Что ели? Черепах на поле ловили и варили из них суп.

– Так вы ели черепаховый суп?! – воскликнул я восхищённо. – Вот повезло! А ты знаешь, что во Франции суп из черепахи считают роскошным деликатесом? Нам географичка рассказывала. Эх, мне бы хоть раз в жизни попробовать такую вкуснятину!

– Сынок, не дай Бог! – решительно ответила бабушка. – Ты даже представить себе не можешь, какая это гадость!

Бабушку парализовало в шестидесятом. Я помню заплаканное лицо тети, и как она с горечью кому-то говорила:

– Скорая приехала вовремя, да толку с нее. Врач забыла прибор для измерения давления. Пока ездили туда и обратно, случился ещё удар. Сейчас пошли за пиявками, говорят, пиявки хорошо помогают!

Но пиявки не помогли, и левая сторона у бабки до самой смерти в семьдесят седьмом так и осталась парализованной. Сначала, года три, она вместе с дедом ещё ходила довольно далеко, в гости к моей тете, на Кишинёвский мост, потом лет пять гуляла только по двору, а последние десять лет она уже из квартиры не выходила. Дед все годы за ней преданно ухаживал: подавал горшок, мыл её и по утрам помогал надевать халат. Лишь иногда, вынося горшок, он кривил в усмешке губы и приговаривал себе под нос: «Дураки женятся!».

Дед стоит, прислонив спину к кафельной печке, в синем свитере с вырезом и в клетчатой фланелевой рубашке.

– Слушай, дед, – спрашиваю я, – ты жил при румынах… ведь были публичные дома. А ты в них ходил?

– Сопляк! – сердито отвечает он. – А что это тебя так интересует? В публичные дома ходили солдаты. Порядочные люди к проституткам не ходили. Были чистые женщины – белошвейки, прачки… Да что ты понимаешь! Идиот!

Он уходит в соседнюю комнату, включает радио и долго настраивается на волну. И вот, наконец, сквозь адский треск и вой глушилок раздаётся заветное: «Вы слушаете "Голос Израиля"».

В середине семидесятых годов, в маленьком молдавском городе, жила одна женщина. Её звали Голда. Кроме племянника Бори, которого она воспитывала с трёх лет, родственников у неё не было. Голда была малограмотной, работала разнорабочей на заводе, а по вечерам ещё мыла полы в какой-то конторе. Женщина эта была очень бедной, и откладывала каждую заработанную копейку, мечтая пошить племяннику хороший костюм, купить модные туфли и рубашку – она хотела, чтобы её Боря на выпускном вечере выглядел не хуже других ребят. Возвращаясь домой поздно вечером, она гремела на кухне посудой, а потом заходила в комнату.

– Боря, почему ты не съел фаршированные шейки? – удивлённо спрашивала тётя Голда, щуря подслеповатые глаза. – Может тебе их подогреть?

– Я вчера их ел. А сегодня я не хочу! – отвечал племянник.

– А что же мне теперь с ними делать? – взволнованно говорила она. – Выбросить что ли? Там ещё полказана осталось!

– Делай, что хочешь. Выбрось, или ешь сама. Мне всё равно!

– Как же так? Я же на них деньги потратила! – приходила в сильнейшее беспокойство тётя. – Сейчас же иди на кухню и ешь шейки!

– Ешь сама свои шейки! А я не буду!

– Ах, так! Не будешь?

– Нет, не буду!

– Ну, тогда ты увидишь, что будет! – в ярости говорила она. – Я сейчас выйду на улицу, и буду кричать «геволт». Пусть все знают, какой у меня племянник!

– Иди, иди, покричи, – усмехался Боря, – пусть все соседи увидят, какая ты сумасшедшая!

Тётя Голда выбегала на улицу, приподнималась на цыпочки и пронзительно кричала, зажмурив глаза:

– Л-ю-юди! Л-ю-юди! Гев-о-о-олт! Гев-о-о-олт!

Боря выбегал за тётей на улицу и ласково обнимал её за плечи.

– Тётя, – говорил он, – пойдём в дом, я съем куриные шейки, вынесу мусор и даже вымою ноги на ночь. Не кричи. Ты разбудишь соседей.