Елизавета Игнатьева - Вот бывает. Сборник рассказов

Эмма, впрочем, ни в чем и не сомневалась. Сегодня вечером она точно будет ужинать со своим мужем на кухне.

Муж Эммы, с редким для этих широт именем Карл Шольц, доставшимся ему от родителей – поволжских немцев, был далек от подкаченных инстаграмных идеалов Эммы, разбирающихся в тонкостях постпозитивизма и цитирующих Гете. Он был старше ее на 8 лет, полноват, невысокого роста и уже успел изрядно полысеть. Работал Карл ветеринаром, выезжал на срочные вызовы и часто работал в ночь и по выходным, чтобы раз в три года возить жену в Сочи. Он не читал труды ни одного из своих выдающихся соотечественников и был абсолютно равнодушен к поэзии. Пять лет назад Эмма вышла за него замуж без особой любви, скорее от досады и разочарования в жизни (да и вдвоем проще снимать квартиру) и сейчас ее раздражало в нем буквально все, они практически не разговаривали и часто ссорились по вечерам, но каждую неделю Эмма выкладывала в сеть совместное селфи, где обнимала его и ставила хештег #любимыймуж.

Ужинали в тишине. Эмма сидела уткнувшись в телефон, а когда Карл попытался было рассказать про красноухую черепашку, которую принес на днях на прием ее маленький хозяин и даже сделал неуклюжую попытку пошутить, она лишь зло взглянула на него – в том мире, где она была достойна жить, не было ни больных черепашек, ни разварившихся макарон, ни скулящих за стенкой собак, ни назойливых сериалов по НТВ, которые почему-то так любил смотреть по вечерам Карл.

После ужина она взяла с полки и книгу, с дивана – вязаный плед, с плиты – чашку какао. На подоконнике было тесно, Эмма очень плохо читала по-английски, а Барсик никак не вмещался в кадр и отчаянно сопротивлялся. Но фото получилось уютное и по-осеннему атмосферное. "Тихий вечер дома. Любимая книга. Жаль фото не может передать этого сладкого шоколадного аромата с ноткой корицы".

Действительно, жаль. Ведь нотку корицы так терпко разбавлял запах немытого Барсикового лотка в углу.

Не всем так в жизни везёт – жить в доме, во дворе которого постоянно происходят увлекательные, запутанные и загадочные преступления.

Хотя мужчина с огромной черной сумкой, едва разместившийся на маленьком сиденье карусели ранним воскресным утром, тоже, определенно, овеян ореолом какой-то необъяснимой тайны. Зато, с другой стороны, раскрыта тайна столь быстрой поломки хрупкого деревянного детского сидения.

Секрет припаркованной второй год у дома красной машины не даёт покоя старожилам и будоражит их умы во время дневного моциона, а содержимое большого черного фургона, с завидной регулярностью появляющегося в последнее время – во время вечернего.

Тяжёлые думы явно одолевают школьника, понуро бредущего выгуливать свою жизнерадостную собаку. Может, он только вчера узнал, что, для того чтобы стать программистом, нужна математика, а как раз с ней-то у него плохо?

Две бабушки, поддерживая друг друга за локоток, «Гололёд-то страшный!», – торопятся куда-то с букетом, тщательно завернутым в серую газетку. Наверное, у тёти Вали из третьего подъезда сегодня юбилей?

На качели – девушка в наушниках и, судя по ее задумчивой позе, сомнениям, теснящимся в ее голове, позавидовал бы сам Декарт. Что есть познание? И в чем смысл жизни? И челка какого цвета мне больше пойдет – красного или синего? Не зря всё-таки на деревянной опоре черным маркером четко обозначено: "качель философов". Простачкам тут не место.

Дама, гуляющая босиком по слегка припорошнной снегом редкой траве на газоне, тоже очевидно постигала тайны то ли здорового образа жизни, то ли индийских мудрецов, то ли связи с космосом. Впрочем, судя по оригинальным телодвижениям, может, уже и постигла. Может, нашептала чахлая березка, с которой они обнимались пять минут назад?

А ближе к вечеру во дворе открывается волшебный телепорт. И вот уже ты, не потратив ни копейки на билеты, находишься среди ярких женщин в колоритных национальных костюмах и их шумных детишек, бойко болтающих на непонятном тебе языке в маленьком и уютном, но, увы, не солнечном, ташкентском дворике.

И женщина из окна в доме напротив точно знает, что если наблюдать за жизнью двора с утра и до позднего вечера, то обязательно произойдет что-то необъяснимо удивительное и достойное сюжета фильма Хичкока. И, наконец, раскроется то самое идеально спланированное страшное преступление: кому и зачем понадобилась лавочка с детской площадки в прошлую пятницу?