Валера Жен - Свет небесный

Просторный двор – соблазн для застройщиков, повсеместно уплотняющих жилые кварталы. В данном случае территория далеко не в лучшем районе города и выглядит малопривлекательной в коммерческом отношении. Поэтому двор сохранил свою первозданность? Нет асфальта и железобетонных бордюров. В общем, обижаться нечего – есть дорожки для пеших прогулок, детские площадки, столики, скамейки. Дома не новые, но опрятные. Четыре длинных фасада гостеприимно распахнули свои подъезды, нет тяжелых стальных дверей со сложной кодировкой замков. Ничто не провоцирует антиобщественных настроений, уютно и спокойно здесь.

Удивляться тоже не приходится. Перед ним обычный жилой двор, каких много в промышленных районах города, куда плывет всякая нечисть из заводских труб, иглами пронизывающих грязновато-серое небо. Хуже – далеко от редакции газеты, даже на транспорте целых тридцать минут езды. Рядом железнодорожный вокзал, и гудки напоминают о быстротечности времени, предостерегают от непоправимых ошибок. Население – в основном люди пенсионного возраста или таковыми кажутся: многолетняя работа на вредном производстве наложила на лица неизгладимые старческие борозды. Тут же проживает немногочисленная интеллигенция – врачи и учителя. Самая малочисленная часть населения – дети.

Предвыборная компания городской администрации по благоустройству жилой территории еще не докатилась до окраин, и Леня Мухин с приятным ощущением первооткрывателя созерцал корявые деревья, не тронутые безжалостной бензопилой, и дикорастущие кустарники, гнездящиеся на островках сохранившегося снега. Окружающая девственность сошла как бы с картин старых мастеров. Или Мухину только казалось.

Навстречу катится двухколесная деревянная тележка с высокими бортами, доверху нагруженная почерневшей и мокрой прошлогодней травой, в нее упирается низкорослая крепенькая женщина в кепке с длинным козырьком и оранжевой спецовке, по возрасту – давно перевалившая пенсионный рубеж. Глядя на ее, потемневшее и огрубевшее от времени, лицо, можно предположить, что вся ее жизнь прошла на фоне соседствующих серо-тусклых пятиэтажек. Она легко вписывается в окружающий городской пейзаж без рекламных огней и броских вывесок, может поведать историю двора, рассказать о всяком и все. Неуклонно приближается.

– Смотрю и не нахожу признаков цивилизации, – улыбнулся он дворничихе.

– Это как понимать!? – Она откинула у тележки упорную стойку, оттерла со лба пот. – Придет время, и люди повыходят. Мой двор – он один из образцовых.

– Я и говорю, чистенько, – поторопился успокоить Мухин.

– Ходят всякие! – отходчиво буркнула она, вынимая из кармана мятую пачку «Примы».

– Э-э, – не нашелся сразу Леня, глядя, как она почерневшими пальцами разминает сигарету. – Я к вам пришел.

– Час от часу не легче, – густым облаком дыма выдохнула женщина. – Чего надо-то?

– Выполняю поручение газеты, то есть исследую жизнь горожан, силой слова искореняю всякое крючкотворство и разгильдяйство чиновников, – быстро собрал в кучу он, показушно оглядываясь на блеклые окна домов, как если бы и в самом деле за ними скрывались нерадивые чиновники.

– Ишь чего захотел! – непонятно на защиту кого или чего встала дворничиха, растирая недокуренную сигарету носком разношенного ботинка.

– В этом дворе, то есть в домах, – Леня сделал широкий жест рукой, – люди часто умирают, общественность интересуется непривычной статистикой.

– Так бы и калякал, а то чиновники… Здесь, поди, и без них работы хватает. – Она указующе крутанула головой, но тут увидела юную девушку, размахивающую черной лакированной сумочкой. – Час от часу… Танька, ты чего! Ремешок оторвется. Куда опять собралась, работы невпроворот.

При виде приближающейся очаровательной барышни Леня смутился, потерял нить беседы, почувствовал легкое головокружение.

– Чего смотришь-то!? Внучка моя. Как хочу, так и разговариваю. Экзамены в университет провалила, пусть работает.

– Ты с кем разговариваешь? – На последние слова суровой бабули девушка смешливо скривила личико.

– Да вот, сыщик выискался. Люди померли, так обо всем знать хочет.

– Как интересно! – вздернула подбородок Татьяна. – В помощники возьмете? – Она в упор стрельнула взглядом, заметила его робость, рассмеялась. – Я все знаю, что у нас делается.