Артем Рафиков - Одна история миллиона людей

На протяжении уже нескольких лет, у меня в голове стабильно крутился диалог с самим собой. Однажды я себя поймал на чувстве, что внутри меня две личности, и что странно – меня это даже не беспокоило. Словно один – желает легкости, жаждет действий, знает о вечном счастье, любви и радости, другой – все усложняет и пытается объяснить, что ничего не бывает легко, что важно пройти трудности и все круги ада, чтобы стать счастливым. Самое интересное было то, что я знал, кто снова победит в этом противостоянии между ними. И именно поэтому уже ничего не предпринимал – моя воля мне уже не принадлежала. В тот момент куда-то пропали моя улыбка и тот искренний, как у ребенка взгляд. Мне казалось, что я так и проживу всю свою жизнь – в вечной борьбе за место под солнцем, когда у других будет получаться всё так легко, что они не будут нас даже замечать. Тех нас – «других», которые продолжают всё так же, как и раньше карабкаться на просторах своих болот, с тяжестью в душе и пульсом в висках. Ежедневно вставая и шагая на работу, которая стала давно рутиной для каждого из нас, мы даже пытались построить свой бизнес, который так и не сделал нас успешными, как обещали на тот момент те, кто бизнесу учил. Помнится, как я с оглядкой смотрел на тех, у кого получалось жить в легкости и согласии с собой. Мне все время казалось, что они вообще с другой планеты и живут в другой реальности.

В те годы меня особенно посещало одно чувство, которое почему-то я игнорировал длительный период, знаете это чувство на подкорке твоего сознания всегда просыпается в те моменты, когда ты готов уже опустить руки, отказаться от задуманного и бросить все начатое, но оно выстреливает тебе прямо в сердце, прям как первая любовь. И это чувство – чувство веры. Вера, которая позволяет тебе осознать в себе силы, которые включают всё твоё мужество, можество и смелость, именно благодаря вере ты вспоминаешь, что уже жил так одно время, но почему-то забыл об этом, а сейчас вспомнил и наполнил себя воспоминаниями и укрепил ими свой дух.

Тогда я не осознавал, что был чертовски прав обдумывая эту мысль летя в самолете, но воли, чтобы в это поверить и осознать, не было ни у меня, ни у моего окружения. Со временем я уже понимал, что часть моих знакомых – это всего лишь собутыльники, с которыми можно было просто выпить в баре в субботний вечер и поговорить снова о великих планах на балконе моей съемной холостяцкой квартиры. После бара я всегда возвращался под утро домой, чтобы отоспаться и с нежеланием снова понять, что все вернулось на свои места и вновь не почувствовать утреннего перехода из одного сна в другой, который нас обеспечивал той реальностью, где мы могли в очередной раз бездействовать.

Ничего не менялось, я был в состоянии полной апатии и ни в чем не хотел разбираться, а тем более знать и принимать собственные желания, которые привели меня во все эти чувства. С каждым разом, как я только начинал лезть во все эти дебри, во мне просыпалось чувство несправедливости. Чувство, которое возникло во мне еще в детстве в возрасте семи лет, правда я не знал что с этим чувством делать, словно ребенок застрявший в семилетнем возрасте я мирился с ним и глушил его все последующие годы в себе. При этом, каждое мгновение, в котором я чувствовал какую-то несправедливость во внешнем мире, где-то в глубине моей души я все равно знал, что у меня все будет хорошо. Это то, что я изредка чувствовал – будто бы в определенном моем состоянии мне об этом кто-то напоминал.

И вместо того, чтобы усиливать это чувство и довериться ему, я возрождая его, не заботился о нем, а снова бежал во внешний мир, чтобы всем рассказать и показать – «Смотрите, теперь у меня тоже все хорошо», как и у тех, о ком я постоянно думал, делая себя еще более слабым. В то время я не осознавал, что таким поведением и собственным проявлением, я вновь слетал вниз на самое дно, сливая энергию и из последних сил снова хватаясь за жизнь словами и криками в сторону тех, кто в меня длительное время не верил. Все эти мысли на тот момент давно уже стали частью меня и даже несмотря на то, что я летел отдыхать в славный город Франции, я постоянно их прокручивал в своей голове. В тот момент, когда я снова ими увлекся, командир воздушного судна объявил далеко не веселым голосом, что время в пути составит четыре часа пять минут и что расчетное время прибытия в столицу Франции в ноль часов двадцать минут по местному времени. В конце добавил, что совсем скоро нам предложат напитки и легкую закуску.