Ирина Бухарина - Синих роз на свете не бывает

– Народные танцы надо сопровождать народным инструментом, например, гармошкой. А как я тебе на гитаре «Берёзку» подыграю? – обалдел Борька.

– А не знаешь, никто из парней у нас на гармошке не играет? – всё ещё надеялась Галина.

– Ну может, там пианино есть, – пропищала тихая Ирка.

– Ну может, ещё и оркестр народных инструментов, – съязвил Боря, – да нет там ничего, мне же ясно сказали, что это отдалённая деревня, где даже нет нормального Дома культуры, только какой-то задрипанный клуб.

– Ничего страшного, тем более зрители нас поймут, будем танцевать и петь акапелла «Во поле берёзка стояла». Ещё лучше получится, – решила Галина.

– Класс! Супер! Здорово придумала! – заорал Борька, – так и запишем – ансамбль народного танца «Берёзка». Нет, берёзка уже было, напишем «Белая берёза».

– Боже мой! Какой ансамбль? Галка, ты уверена, что вы сумеете изобразить эту самую берёзку? У нас там среди оставшихся девушек основная часть из села и похожи многие скорее на дубки, чем на берёзки, – снова засомневалась я.

– Ничего. У меня в костюмерном цехе театра есть знакомые, попрошу дать на вечер какие-нибудь длинные сарафаны, – заявил Борис, – девок построим по росту, и все будут стройными берёзками. И вот ещё чего – пусть они веток берёзовых наломают и в воду поставят, может, к концерту листочки распустятся.

– Правильно, это ты хорошо придумал, – похвалила его Галина.

– А на финал у нас будет убойная эстрадно-патриотическая композиция «Гуантанамера», что в переводе с кубинского вообще-то означает примерно «А ну-ка, девушки», но в деревне вряд ли знают кубинский, поэтому в переводе это будет звучать так: « Мы за мир!»

Программу нашего патриотического концерта утвердили, и как-то зимним морозным вечером к ступенькам истфила подкатил обшарпанный автобус. Мы со своим реквизитом – сарафанами, ветками берёз, шляпами сомбреро и кое-какими инструментами в виде гитар и бубнов – покатили завоёвывать просторы родной республики.

Просторы были невелики, состояли в основном из заледенелых лесов, полей и рек с редкими вкраплениями сёл и деревень. Пересекались просторы отвратительными, полузаметёнными дорогами, а учитывая, что отправили нас в какую-то самую отдалённую точку мира, где нога артистов, наверное, сроду не ступала, ехать пришлось довольно долго.

Иногда у меня мелькала страшная мысль, что если развалюха-автобус вдруг не дай бог сломается или забуксует в этих снегах, нас ожидает неминуемая смерть от мороза, потому как выбраться самостоятельно из этой глуши мы просто не сумеем. Впрочем замерзать мы стали уже в автобусе. Он то ли вообще не отапливался, то ли его отопления не хватало на весь салон, а только на кабину водителя, потому что он был бодр и весел и время от времени отпускал в наш адрес идиотские шуточки, вроде пресловутого – тепло ль вам, девицы, тепло ль, красавицы?

Наш вечный спаситель практичный Боря сознался, что подозревал о возможности такой ситуации и взял с собой несколько бутылок водки. Винцо юные филологини попивали, но водку – мерзкое мужицкое зелье, многие даже не нюхали. Но не помирать же от мороза на пути к предстоящему успеху на подмостках отдалённой деревни. Все сделали по глотку и с песнями о БАМе, а так же о том, что «вся жизнь впереди, надейся и жди», доехали, наконец, до какого-то заметённого по крыши снегом населённого пункта.

Нас высадили возле так называемого клуба. У входа горел фонарь, кажется, единственный на всю деревню, а на двери сарая, который именовался клубом, висела написанная плакатным пером афиша о выступлении студенческой агитбригады «Парус» (откуда взялось это название?) со своей патриотической программой «Мы за мир!» с участием лауреатов конкурсов песни, танцевальных коллективов и ВИА «Звёзды».

Увидев сие произведение рекламно-агитационного жанра, мы дружно замерли на месте, читая, а потом чуть хором не упали от смеха прямо на кособокие ступеньки крыльца. Кто всё это придумал, так и осталось неясным.

Самое интересное, что нас никто не встречал, но афиша висела, водитель автобуса сказал – здесь, и мы поволокли по ступенькам своё добро.

Клуб представлял из себя длинное помещение, вроде сарая с рядами скамеек, небольшим возвышением помоста как бы сцены и с огромной железной печью, которая уходила чёрными круглыми боками прямо под потолок. Печь топилась, и из-за закрытой дверцы были видны красные огненные всполохи. На фоне плохо освещённого зала они выглядели буквально лучами света в тёмном царстве.