Марис Друва - Восемь сказок о великих котах, людях и собаках - идеи анимационных фильмов и мюзиклов

«И журавли, печально пролетая, уж не жалеют больше ни о ком…» – Женька спел песню до конца. Песня прозвучала. У Собаки танец не получился, но и никто другой не танцевал, все слушали Есенина. После песни Соня прошла через зал, легонько кивнула, попрощавшись с музыкантами. Прозвучала песня про журавлей, а у Сони завтра начнется «Чайка». Десять спектаклей подряд. И закрытие сезона. А что потом? Лето ли? Я ли? «Я стала старше на много, много лет. После гроба с Сергеем, привезенного с войны, после водки, сигарет и Женьки. После „Чайки“. После „Чайки“ я постарела на много лет», – так думала актриса Соня Гардина, слушая песню. Так думает она сейчас, выходя из ресторана.

Незнакомая девушка, которая недавно казалась столь романтичной, в полной тишине прошла через зал и вышла в дверь. Дед, Собака и Потаскуха ошарашенно глядели ей вслед. «И журавли, печально пролетая…» Собака все не могла прийти в себя. Может быть, по недоразумению, но заказала еще раз ту самую песню.

На следующий день странных гостей – Вечного Деда и его свиту – в городке никто не встречал. Скромный бусик «форд» стоял все там же, у гостиницы, но от странной свиты ни слуху ни духу. Поползли разные слухи, люди припоминали, как Дед и Потаскуха тащили перепившую Собаку в гостиницу, как потом их еще видели вместе в городе, кто-то слышал, как они разговаривали по-русски, значит, Вечный Дед никакой не иностранец, только хочет таким казаться, играет в какую-то свою игру, и кто его знает, может, это крупный бандит, объявившийся в здешних местах… Уже поговаривали и о том, что «местные парни» их прикончили, так как оказалось, что это шпионы, засланные конкурирующей группировкой. Ведь уже в ресторане было заметно, что все плохо кончится. Местные хотели шпионов угробить еще в ресторане, а потом решили сделать это потише, поспокойнее.

Те, кто целый день выслушивал такие и тому подобные речи, а потом вдруг увидел странную четверку в фойе театра перед началом «Чайки», глядели на них как на привидения. Они явились в театр раньше других, до начала еще более получаса, а они прилежно сидят рядышком на скамье у кассы. Все они выглядели довольно скомканными, но особенную жалость вызывал Пес породы чау-чау, которого местные прозвали Собакой. И некоторые местные радовались от всего сердца, увидев странных чудаков. Те ведь уже успели стать как бы немножко своими. Вчера о них весь город говорил, сегодня говорят еще больше… Были среди здешних даже такие, кто смахнул слезу, услышав, что их вроде прикончили. Ведь уже и не такие чужие, второй день в городе.

Собака сидела, выпучив живот, высунув розовый язык. «Да, вчера было выпито чересчур. Ой, чрезмерно много вчера было выпито», – говорила похмельная морда чау-чау. О том самом говорил и внешний вид Шпиона, который беспрерывно стаскивал очки и протирал стекла носовым платком. Неужели те все время запотевали? Борода и волосы Вечного Деда были еще пышнее и растрепаннее, а девица все красилась и красилась, будто полагая, что их вообще не впустят в театр, если она не накрасится. Но они ведь пришли в театр, а не опохмеляться в какое-нибудь место, где дают пиво. Может быть, ждут, что им продадут билеты, а билетов ведь нет. Зал уже распродан на все «Чайки». Здешние это знают, а приезжие вот не знают, что билеты на «Чайку» надо было покупать еще ранней весной.

Но, ко всеобщему удивлению, оказалось, что билеты у странных гостей имеются, да еще какие! Незадолго до начала спектакля они прошли в зал и уселись в четвертом ряду партера, в центре, по обе стороны от среднего прохода. Слева от прохода сидели Вечный Дед и Шпион, справа – Собака и Потаскуха. Снова началось перешептывание. Кто это такие, почему на таких хороших местах? И почему с билетами в кармане так жалко торчали у кассы? Действительно чудаки, так шепотом решил народ. Любопытный народ все шептался, пока не погас свет. Раздвинулся занавес, начался спектакль.

Вначале все шло нормально. Спектакль как спектакль, «Чайка» как «Чайка». А когда на сцену выбежала Нина Заречная, когда воскликнула, когда сказала первые слова: «Я не опоздала… Конечно, я не опоздала…» – и когда странная свита опознала в Нине Заречной вчерашнюю девушку из ресторана и песни Есенина, то снова начались непредвиденные события и чудеса, после которых многим пришлось уйти из зрительного зала, а те, кто досмотрел спектакль до конца, утверждали, что это был только полуспектакль. Половина – на сцене, а другая половина – в зале.

Нина Заречная выбежала на сцену, а вскоре после этого между двумя рядами кресел упала на пол собака породы чау-чау, прозванная Собакой. Собака упала с громким стуком и осталась лежать на спине, как большой жук. Разволновались не только соратники Собаки – Вечный Дед, Шпион и Потаскуха, разволновались и остальные зрители. Да и как же не волноваться, раз Собака уже стала как бы своей, гостит в городе второй день и все о ней говорят. Со всех сторон шептали, что надо бы Собаке дать какие-нибудь капли или таблетку валидола, шепотом расспрашивали, нет ли среди публики медиков. Объявился гусь, названный Гусем, сердито взмахнул крыльями и прогоготал, что не надо обманывать народ всякими каплями, пускай дадут Собаке выпить водки и она сразу встанет на лапы. Разве не слыхали, что прошлым вечером Собака в местном ресторане перепила? Хоть Гусь и гоготал ужасно громко и его было слышно даже на сцене, пришлось признать его правоту. Снова зашептались: нет ли у кого-нибудь с собой водки? Но кто же берет с собой в театр бутылку водки, это же все-таки не хоккей, не футбол, не подледный лов рыбы! В конце концов странным гостям городка пришлось раскрыть свои карты и признаться, что водка есть у них.