Анна Соле - Этрусский браслет

Они стали жить вместе спустя три месяца после их знакомства, и еще около месяца Лучано не мог поверить, что это действительно с ним происходит. Он не сразу осознал, что можно быть настолько счастливым. Вскоре Марина, по его настойчивому совету, бросила работу и стала сидеть дома. А он?

А Лучано чувствовал себя королем, победителем, Александром Македонским, завоевавшим почти весь мир, потому, что она ему улыбалась, потому, что ее глаза перестали быть грустными. За последний год он сделал прорыв в карьере, он все успевал на работе, стал зарабатывать в два раза больше денег. И все это было для нее. Для нее, потому что ему безумно нравилось, как Марина хвалила его, когда он рассказывал ей о своих успехах. Лучано обожал ходить с ней в дорогие рестораны, покупать для нее старинные книги, делать ей постоянно маленькие подарки. Он свозил ее во Флоренцию и показал Венеру, с жаром доказывая, что она, Марина, и есть его богиня, и что она безумно похожа на красавицу с полотна Боттичелли. Но Марина не поверила ему. Она смеялась и говорила, что он все выдумал.

Для него она была идеалом, но, к сожалению, только для него. Никто из его друзей и знакомых не принимал Марину, потому что… она была русской. Мать не могла простить ему разорванной помолвки, а у его друзей почему-то, было предубеждение, что русские женщины не могут быть хорошими женами и что она, Марина, живет с ним только из-за корыстных интересов.

Это и сыграло с Лучано злую шутку.

Вчера, вернее уже позавчера, после работы у них была вечеринка. И все его друзья и сослуживцы в один голос твердили ему, что Марине нужны от него лишь деньги. Он выпил слишком много, выслушал большое количество нехороших слов о русских женщинах и о Марине, в частности. И самое худшее было то, что он, как полный кретин, поверил этим словам. Словам, сказанным кем-то из-за зависти к его быстрому продвижению по служебной лестнице, произнесенным из-за незнания, непонимания. Он поверил лжи, он поверил в то, что не было правдой.

Уже под утро, злой и раздраженный, Лучано пришел домой. Когда он открыл дверь, Марина, измотанная, с темными кругами под глазами, одетая в джинсы и футболку, вышла ему навстречу.

– Где ты был? – спросила она.

– У нас на работе была вечеринка, – зло буркнул он в ответ.

– Ты мог бы мне позвонить, я же волнуюсь! Я еще не ложилась спать, постоянно звонила тебе, но ты не отвечал.

Марина говорила с упреком, но спокойно. Она не кричала, нет, но его, отчего-то, понесло. Что пришло ему в голову в тот момент, из-за чего вылетели из его рта эти отвратительные фразы, сейчас он не мог понять. Но вчера рано утром он произнес ей в ответ:

– Почему ты волновалась? Тебе разве не все равно, что со мной будет? Тебе нужны только мои деньги, квартира, итальянское гражданство и машина. Ведь так? Ах да, я понял. Мы же еще не женаты, и пока тебе принадлежат лишь деньги, а ты ждешь всего остального.

Он увидел, как расширяются ее глаза, и, если бы тогда он не был настолько пьян, то почувствовал бы, что произнес огромную глупость. В тот миг еще можно было все поправить. Начни он просить прощения, скорее всего, она простила бы его. Но нет, он не понял ее взгляда. Он ничего не понял…

Марина ответила:

– Ты знаешь, я живу с тобой не ради денег.

Видно было, как она старалась сдерживать себя. Она пыталась его образумить, но он, подобно глупому упрямому ослу, продолжал:

– Нет, дорогая. Тебе нужны только мои деньги и гражданство. Ах да, еще и квартира. Если ты найдешь кого-нибудь побогаче, ты сразу уйдешь к нему.

Лучано повторял фразы, которые весь вечер твердили его знакомые, даже не понимая, что делает ей больно.

Марина ничего не сказала. Она отвернулась и ушла в дальнюю комнату, туда, где были ее книги.

А Лучано принял душ и лег спать. И когда он ложился, в его пьяной голове не проскочило и мысли, что эти слова сломают его жизнь.

Как он ругал себя после! Но было уже поздно.

А тогда он сразу же заснул крепким сном. Это было вчера в шесть часов утра. Ровно 24 часа назад.

Автобус ехал и ехал. Лучано смотрел в окно на начавшее сереть небо, на темные дома и улицы и чувствовал, как к горлу подступает тошнота. Но тошно было не от количества выпитого, а от мерзких слов, произнесенных им самим всего лишь сутки назад.

Проснувшись около часа дня, он быстро пришел в себя и вспомнил весь ужас утреннего разговора. Торопливо натягивая джинсы, попутно подбирая слова извинения, он безумно желал только одного – хоть что-то поправить! Он почти вбежал в дальнюю комнату, но Марины там не оказалось. Тогда он начал обследовать квартиру. Как и прежде, в шкафу висела одежда Марины, стояли ее туфли, в коридоре лежала ее сумочка, которую они вместе недавно выбирали в дорогом магазине, но самой Марины не было нигде. А он даже не понял, что она ушла… ушла насовсем.