Алина Батталова - Откуда-то знаю

– Мне на Домодедовскую, а тебе?

– На Марксистскую, пойду на кольцевую. Ну, давай, – Саша хлопнула Полину по плечу. – Найдемся в Инстаграме.

30 ноября 2014 года

– Саш, встаешь?

Голос Полины будто записали на диктофон, а потом включили запись и записали уже ее. Саша потерла правый глаз, на руке остались зелено-черные разводы с блестками.

– Блин, нет, подожди… Сейчас сколько?

– Без десяти два. Хотя нет, без восьми.

– Вот отстой, – Саша откинула одеяло и села. – Родители приедут через три часа.

На кровать упало большое полосатое полотенце с легким ароматом лаванды.

– Давай, иди купаться.

В душе Сашу обжигало то почти кипятком, то почти льдом. Наконец, она настроила комфортную температуру – что-то около комнатной – и стала восстанавливать вчерашний день по эпизодам. Вот родители дарят ей золотой браслет, вот они застегивают куртки и закрывают за собой дверь, вот влетают Тома и Сима со связкой воздушных шаров из фольги, вот заходит Полина и ищет, куда повесить пальто, вот курьер в оранжевой кепке достает из термосумки стопку пицц на тонком тесте и коробки с куриными крылышками и картошкой фри. Они играли в крокодила, пили просекко с персиковым нектаром, танцевали, пили джин с тоником, громко слушали музыку на аудиосистеме Сашиного папы и, конечно, подпевали. Соседи стучали сначала по батарее, а потом – в дверь. Кажется, она не стала открывать.

Саша вышла на кухню, и чайник, закипев, щелкнул клавишей. Полина достала две кружки из шкафа над раковиной и положила в них по пакетику заварки с барбарисом.

– Лучше?

– Да, лучше.

– Бери бутерброд.

– О, еще горячий, – Саша взяла с тарелки тост с яйцом и сыром. – Кайф.

– Я собрала коробки и бутылки в большой черный мешок, надо на помойку вынести. Оттерла пару липких пятен с пола, – сказала Полина, разбавляя чай водой из фильтра-кувшина. – Осталось помыть посуду и запустить покрывало в стирку, оно в каком-то алкоголе.

– Блин, спасибо тебе. Когда Тома и Сима уехали?

– Где-то в два часа ночи, на такси. Ты спала уже.

– Вообще не помню, надо же. Ну, начнем, – Саша шагнула к раковине и засучила рукава толстовки. Сложнее всего было отмывать фужеры и стаканы: с них еле-еле стирались отпечатки чьего-то блеска для губ.

Сашин телефон зажужжал и медленно пополз к краю стола. Звонила мама:

– Милая, ты как? Девочки уехали?

– Я прекрасно. Тома и Сима – да. Полина еще со мной, помогает вот убираться.

– Большой ей привет! Мы с папой подумали и решили остаться у Петровых еще на день. Давно не виделись, да и ты, наверное, не расстроишься.

– Да перестань, – сказала Саша, хотя и правда не расстроилась. Совсем не расстроилась.

– Поли-и-ин!

– Ау? – раздалось из ванной.

– Родители передумали приезжать. Сегодня. Останешься с ночевкой?

– Ага. Покажешь, как стиралку включить? Что-то я не пойму.

Через час все было чисто – будто в квартире не было вечеринки, а наоборот, только ждали гостей. Во время уборки нашлась листовка с промокодом на две одинаковые пиццы по цене одной – подарок ко вчерашнему заказу. Немного поколебались между «Мексиканской» и «Ветчиной и грибами», выбрали «Ветчину и грибы».

Пока ехала пицца, Саша рассматривала, что ей подарили, и показывала Полине. В большой коробке от Томы оказался зеркальный диско-шар («Надо попросить папу, чтобы повесил на потолок»), в открытке-конверте от Симы – сертификат на оправу для очков («Все старые как раз надоели»). Полина («Как художник художнику») подарила настольный мольберт.

В дверь позвонили. Полина пошла забирать коробки, а Саша – искать, что бы еще поставить на стол. На верхней полке холодильника нашлись две бутылки полусладкого сидра, в дверце – большой пакет мармеладных червячков. Разложили пиццу по тарелкам, включили телевизор, увидели, что показывают «Вечное сияние чистого разума», и не стали переключать канал.

6–14 июня 2015 года

Замок поддался только с пятой попытки: Полина навалилась на дверь, а Саша в этот момент быстро повернула ключ. Они подняли с пола клетчатые сумки и вошли в квартиру. Было пусто и, несмотря на солнечный день, темно: бордовые обои с цветами и линолеум, имитировавший какую-то редкую породу черного дерева, съедали естественный свет. Хозяйка сказала, что Полина и Саша могут переделать все на свой вкус, но когда это будет.

В квартире почти не было мебели. В комнате Саши стояли стеллаж и двуспальная кровать, которая больше бы подошла пожилой супружеской паре, в комнате Полины – рейл для одежды и диван. Диван Полине сразу не понравился. Он был некрасивого болотного цвета, скрипел, и от него пахло старыми котиками. На такой не хотелось стелить любимое пудровое постельное белье.