Юрий Меркеев - ГруЗдь моего настроения. Рассказы и миниатюры

Ольга решила в будущем году вернуться домой в Саратов, черт с ней. Нужно бы пару-тройку хороших котов завести. Крысоловов по наследственности. Такие тут водятся. Знаю.

А женщина появится, не сомневаюсь. Будет уют, будет и женщина. Кошки и женщины всегда появляются вместе с уютом.

Время шло. Я и поселок мирились друг с другом. Иногда ссорились. Пытались ужиться.

Я много пил, пропадал на работе. Научился раскрывать преступления. Научился отказывать в возбуждении уголовных дел. Помогла любовь к литературе. Умело отказать – это сочинить правдоподобную историю для прокурора. Все оперативные хитрости прокурор знает, потому приветствует оригинальные формулировки в отказном материале. Например: в поселке неоднократно видели лису. Пытались поймать. Не вышло. Через неделю списываешь кражу кур у местных старушек на мифическую лису. Доводилось «работать» и с чупокаброй. Прокуратура излишнее литературное рвение не одобряла. Лиса – ладно. Но не сказочная чупокабра. Так и до призраков замка можно дойти. Прокуратура в призраки не верит.

Но чтобы и лиса мифическая подтверждалась двумя-тремя свидетельствами местных охотников. С этим проблем не было. С кем пьешь, с тем и договариваешься.

Майор Кувшинников раскрывал преступления, не выходя из запоев. Набирал ящиками водку паленую, конфискованную, пил с местными мужиками, в пьяных разговорах всплывала бравада уголовная. Кто-нибудь что-нибудь болтал. Кувшинов пил, но память не терял.

Такие раскрытия считались высшим пилотажем в работе оперативника. На казенном языке – оперативная разработка. Когда своими ногами бегаешь по свидетелям – на ранг ниже. Личный сыск. Но и это приветствуется. Пока бродишь по людям, вскрываются прежние преступления, как плохо спрятанные секреты. Приходит весна, снег уползает в землю, остаются «подснежники», то есть открываются тайны.

В феврале снега не было. Продолжал поливать сверху холодный дождь. Белые хлопья иногда пробивались, тут же смешивались я грязью, таяли…

Накануне восьмого марта ночью раздается стук в дверь. В сон проникает уже не стук, а грохот – явление гротескное, фантастическое, стихийное. Кошмары в поселке – привычное дело. Другая земля, другие люди, другие сны. Короткие, яркие, выпуклые, резкие.

– Выходи, Иван, у нас труп возле школы.

Серая «буханка» коптит арочное перекрытие дома, двери машины нараспашку, из автомобильного радио булькает веселая музыка. Сержант пьян, но на ногах держится. Мой водитель – Костя, зять соседа Франца Адамовича. Парень крепкий, двужильный, крестьянского типа.

– Возьми у тестя стакан. Продрог с этими осиновыми дровами, – недовольно отвечаю. – Береза нужна. Осина коптит, дымоход забивает, а жару нет.

– Баба тебе нужна, а не береза, – язвит сержант. – Одевайся, стакан принесу. И хлеб с салом.

Форму я не ношу. Оперативный состав. Всегда в штатском. И слегка под хмельком – только так можно оставаться своим в богом забытом месте. Кругом леса, слева – граница, справа – трасса до областного центра. Половина местного населения из сидельцев . Милиционеров не любят. И не скрывают свою нелюбовь.

Поселок Железнодорожный пил всегда. На несколько тысяч местных жителей приходится крупный пивной комбинат с медными чанами для брожения хмельного напитка. Комбинат остался еще от немцев. Местные жители гонят самогон и таскают с предприятия лимонадную коньячную закваску семидесяти процентов спирта. С похмелья никто не страдает. Пивной заводик работает круглые сутки, дыр в заборе полно. Охраны нет.

Ветер с градом. Надеваю прорезиненную куртку с капюшоном, влезаю в сапоги, прихватываю фонарь – единственный мощный прожектор на все районное отделение внутренних дел.

В машине вливаю в себя стакан самогона, закусываю бутербродом.

– Ленку Рыжову в овраге нашли голую. Через час подъедет начальник милиции и прокурор. Надо бы тебе картинку составить. Чтобы доложить. Ночью в школе праздничная дискотека была. Твои парни из секции могли что-нибудь слышать.

– На месте разберемся.

– Ольга к матери укатила?

– Пока нет, но скоро. Наплевать. Не жена она мне. И детей бог не дал. Холостяк я, Костя, понял? Холостяк.

– Понял, – ухмыляется водитель и неожиданно резко давит на тормоза, объезжая фигуру пьяного путника. – Погоди, я сейчас. Задолбал Фантик. За него в тюрьму не пойду. Шатун.

Костя вылезает из машины, подходит к Фантику и бьет его со всего маха в грудь. Фантик подпрыгивает и летит на обочину в кусты.