Дмитрий Вельяминов - Музей героев

Школу я ненавидел. Как все дети, любил летние каникулы и игру в футбол. У нас было большое футбольное поле, и для полноценной игры требовались не менее пяти человек с каждой стороны. Играли и меньшим количеством, когда вратарь становился и защитником, и нападающим. Бегать приходилось немало. Играли в основном старшие пацаны. В дождь, в снег, в жару и по колено в грязи. Не выпуская сигарету изо рта, парни отматывали нехилую дистанцию по полю, вкладывая в каждый удар всю свою силу, как будто он был последним в их жизни – не раз мне казалось, что мяч не выдержит и лопнет. Он летел в твою сторону под аккомпанемент густого мата вместе с кусками грязи. Хотелось отойти, но тогда ты упустишь возможность въебать по мячу. Ты все равно уже весь в грязи и пыли, твои колени стерты, и тебе уже нечего терять – мяч у тебя. Но тут на полном ходу в тебя врезается какой-нибудь верзила, в три раза превышающий тебя по весу, и ты отлетаешь, как пух, в одну-единственную на поле лужу необъятных размеров. Встаешь, обтекаешь, и начинается драка, в которой верзила скорей всего снова махнет тебя в лужу, но вскоре будет нехило избит членами твоей команды. Но не из-за того, что им стало тебя жалко – просто накипело. У этих драк не было серьезных последствий – к концу игры все непременно друг друга прощали. Это даже не обсуждалось, это было нормально. Никто не держал зла, ведь после такой игры каждый чувствовал себя победителем. Кто не очень хорошо играл, тот охуенно комментировал. Особенно сильно по мячу бил Федоров из девятого, после его удара мяч приобретал скорость реактивного самолета, и вратарь даже не пытался его поймать – это походило бы на самоубийство. Но Федоров и сигарету умел выкуривать за четыре затяжки. Помимо всего прочего, он обладал убийственным взглядом: когда он на тебя смотрел, ты начинал чувствовать, что стоишь на краю бездны. Поскольку такой взгляд у него был не только в моменты плохого настроения, а всегда, и даже когда Федоров улыбался, – думаю, это ощущение конца было знакомо всем. Поэтому ребята выбирали слова при общении с ним. Но Федоров редко с кем говорил – во время игры он слушал плеер. Я был рад, что он живет в моем дворе, а не в соседнем.

Все парни любили футбол, но в нем нужно было много бегать и бороться за мяч. В жаркие летние дни, когда школа была закрыта и все стремились просто приятно проводить время, нашей любимой игрой был квадрат. На асфальте мелом рисовали большой квадрат, который разделяли крестом на четыре равных части. В центре креста рисовали круг. В игру вступали четыре участника, и каждый занимал один из секторов. Далее мяч вводили в игру мощным ударом в центр круга. В секторе, куда летел мяч, игрок должен был ударом ноги или головы отбить его до того, как тот совершит более одного касания земли. При этом удар должен был быть такой силы, чтобы мяч не улетел за линию всего квадрата. Таким образом мяч летал от одного игрока к другому часами, постоянно находясь в воздухе на уровне второго этажа. Играли на выбывание, поэтому, помимо атаки мячом для случайно затесавшихся игроков, применялись и словесные выпады. Если с ребятами из нашего двора в квадрат входил кто-нибудь из соседнего, у него могли как бы между делом спросить:

– Тебе сколько лет?

– Тринадцать.

– А почему у тебя ноги тогда такие волосатые?

– Нормальные ноги…

– Да нет, посмотри, у всех вот нормальные, а у тебя, словно шерстью покрыты.

– Да я просто расту.

– А мне мама говорила, что волосы на теле у детей – признак дебилизма.

После такого диалога человек, который до этого, в общем-то, неплохо играл, действительно начинал играть, как дебил, и быстро выбывал. И так целый день, пока кто-нибудь не отвлечется на пейджер с сообщением: «Быстро домой!» В эту игру мы могли играть днями напролет. Я достиг в ней неплохих успехов. Туда же, на школьный двор, приходили тусоваться девчонки из восьмых-девятых классов. Они стремились выглядеть так же, как солистки их любимой группы «Spice Girls». Кроссовки на очень высокой платформе, что существенно увеличивало их рост, юбки которые еле-еле прикрывали зад, камуфлированные кислотные топики, ярко окрашенные волосы, и подведенные черным глаза. Худые и бледные, они были с нами одновременно грубы и нежны. Они всегда ждали своих пацанов – угрюмых, стриженных ежиком, в кожаных куртках, – которые въезжали на школьный двор на своих тонированных «девятках», из которых орали танцевальные техно-хиты. Мы слушали эту музыку, пока одна из девчонок не сядет в машину. Затем машина трогалась, въезжала на футбольное поле, разгоняя всех, кто там находился, делала пару крутых разворотов на 180 градусов и медленно уезжала. В такие моменты мы останавливали игру и просто смотрели им вслед. В то время у всех бандитов было в моде встречаться со школьницами. Мы понимали парней, потому что и сами были влюблены в этих девочек.