Марат Валеев: Груша на ночь

– Неужто подрался, Лешенька?

– Еще чего, – буркнул Алексей и осторожно потрогал распухший глаз. – Поскользнулся на улице. Гололед, а никто не посыпает песком. Непорядок это!

Утром Бобриков, несмотря на травму, был на работе. И тут же столкнулся с непривычной для него ситуацией: на него стали обращать внимание!

– Хорош фингал! – первым сказал Мазыкин. – Неужто ты, Леша, наконец-то застукал свою с этим… Ну не прикидывайся шлангом, все же знают, с кем. Да, если у тебя такой синячище, представляю, что стало с рожей этого прохиндея! Молодец!

Бобриков ошеломленно потрогал вдруг занывший с удвоенной силой подбитый глаз.

– Это я упал, когда мусор выносил, – уныло сказал он в спину уходящему Мазыкину.

– Я всегда говорил, что Бобриков еще тот фрукт! – обрадовано заявил Скворцов. – А то: «Я не пью, у меня свои принципы!» Небось, наелся вчера? И почему в отрыве от коллектива? Был бы с нами, мы бы тебя в обиду не дали.

И тут что-то дрогнуло в душе морально устойчивого Бобрикова.

– Да было дело, – нехотя сказал он под одобрительные смешки сослуживцев. – Иду я, значит, вечерком с одной. Ну, тут подваливают трое. «Дай, – говорят, – закурить. И иди дальше. Без бабы». Ну, я им и дал. Прикурить. Надолго запомнят! Правда, и сам вот подставился.

К концу дня Бобрикова вызвал к себе шеф. Посмотрев на него с нескрываемым любопытством, он сказал:

– Ты, Алексей, вот что. Все понимаю. Сам, можно сказать, такой. Но зачем же так зверски избивать людей? И разве можно тебе-то, с такой чистой репутацией, таскать в ресторан сразу по три девицы? Поаккуратней надо быть, Алексей. Ты меня понял?

– Понял! – гаркнул Бобриков.

– Вот и ладненько! Работник ты хороший. Да и мужик, я вижу, что надо. Кстати, что в субботу делаешь? Приглашаю к себе – моя на неделю сваливает к теще. И пару телок с собой не забудь прихватить. Чур, для меня – блондинку!

Вечером того же дня вдрызг пьяного Бобрикова прямо из дома забрала милиция: сначала он во дворе избил управдома – за гололед, а потом и жену, не объясняя за что.

Теперь уже Ольга ходит с подбитым глазом и всем горделиво говорит:

– А моему-то пятнадцать суток дали. За дебош! Пусть только выйдет, уж я ему, алкашу, задам!..

Отходя в мир иной, Петр Сидорович призвал к себе единственного сына и прошептал:

– Ванюша, я не оставляю тебе ни денег, ни какого другого добра. Сам знаешь, как мы жили.

Иван неодобрительно покивал. Отец его был инженером, вечно что-то изобретал, и эти его изобретения нигде и никем не признавались. В доме была постоянная нужда, за что папашу поедом ели жена и теща. Иван ничего не изобретал, но и его заедали жена с тещей – за то, что мало зарабатывал.

– Но оставляю я тебе, Ванюша, последнее свое изобретение, – тихо говорил Петр Сидорович. – Это психотронный дистанционник. Действует только на женщин. Я ему дал обиходное название противобаб. Успел испытать только на соседке. Получилось. На, пользуйся!

Петр Сидорович достал из-под подушки небольшую коробочку и со светлой улыбкой покинул земную юдоль.

Похоронив отца, Иван забыл об этой коробочке. Он не верил в отцов гений – что бы ни изобрел покойный, все не работало. Но тут Ивана как-то особенно достали жена с тещей – за то, что вернулся с работы с запахом, но зато без премии. Он запорол отчет, за что шефиня, Наталья Викторовна, и наказала его.

Иван вспомнил об отцовской коробочке утром, когда собирался на работу, отыскал ее и взял с собой. Противобаб выглядел как обычный пульт дистанционного управления, с такими же кнопочками. В коробочке также лежала инструкция. Иван углубился в ее изучение. Очнулся, когда услышал язвительный голос своей шефини:

– Иван Петрович, вы свои покупки могли бы изучать и дома. А в офисе надо работать! Ну-ка зайдите ко мне!

Негодующе фыркнув, начальница проследовала в свой кабинет. Иван пошел за ней. Когда он вошел в кабинет, шефиня сердито сказала:

– Вот что, Иван Петрович… Э-э, это вы зачем на меня наставили свой дистанционник? Я вам что, телевизор?

И вдруг Наталья Викторовна замолчала, ожесточение на ее лице сменилось угодливостью.

– Я в вашем распоряжении, Иван Петрович, – покорно сказала она. – Что бы вы хотели?

– Ух ты! Заработало! – поразился Антон. И велел начальнице:

– Отмени-ка свой приказ о лишении меня премии. Да удвой ее размер и распорядись выдать мне немедленно!

– Слушаюсь! – сказала шефиня. – Какие еще будут распоряжения?

– На сегодня все, – отрезал Иван. – Я пошел домой. У меня отгул. На два дня.