Любовь Сушко - Тяжесть короны. Князья и воины

– И что ты сидишь и дожидаешься, пока рак на горе свистнет? – удивленно спросил мнимый Федор, – ждешь, пока они для тебя нового Олега найдут? Только об этом они до посинения и спорят. Еще неизвестно каким прытким он окажется. Тогда скорее ты смертного часа дождешься, чем часа, когда сам править сможешь.

Бес мог пересказать ему историю князя Игоря и первого, и второго, которая не так уж давно происходило, но не было у него на это ни времени, ни желания большого.

– Больно ты шустёр стал, – подивился Даниил, что же ты предложить мне можешь?

С Федором они часто обсуждали те дни, когда Даниил станет князем, как они будут править, как изменят все в мире своем, но то, что это нужно делать уже нынче, это никак не укладывалось у него в голове.

Он смотрел на Федора и поражался тем переменам, которые с ним случились. Разве может человек так меняться вдруг? Вчера вроде обычным парнем был, а нынче что-то совсем иное, необъяснимое в нем появилось.

– Ты должен действовать, уже на тризне, громогласно заяви при всех, что ты князь и наследник и сам править ими станешь. Советы пусть дают, но ты сам будешь принимать или отклонять их, – заявил он так уверенно, словно юный бог, а не простой парень стоял перед ним.

Даниилу оставалось только попрекнуть себя за слабость и нерешительность, вдруг на него сошедшие. И порадоваться тому, что такого друга он себе когда-то выбрал из всех, кто к нему в друзья набивался.

– А они послушают меня? – все-таки спросил он, чтобы окончательно отбросить свои сомнения.

– А куды им деваться? Дружина на твоей стороне. Потому они и хотят от твоего имени действовать. Но если ты твердо поднимешься, то, что им делать останется?

И Даниил отбросил последние сомнения, уверенность и дерзость появились в душе его, и уже никогда никуда до самой смерти не девались они – с ним оставались навсегда.

– Завтра тризна, завтра все и решиться должно, понял он, укладываясь в постель, но заснуть в это ночь так и не смог. Потом таких бессонных ночей в жизни князя немало будет, но эта была первой. Грядущий день должен стать для него переломным, решающим. И такое волнение охватило душу, что не до сна ему было.

Не спали в ту ночь и бояре. Горели свечи в гридне. На поминальном пиру они должны были объявить народу Галицкому о своем решении. Но они так и не могли его принять. И тот был не хорош, и этот плох. Но они понимали, что нерешительность их, против них же и обернется.

И только к рассвету, когда пронзительно закричал первый петух, у них созрело решение, которому никогда не суждено было осуществиться. В княжеское кресло сесть предстояло по их выбору боярину Никите. Но он только побыл в нем несколько часов, пока они ждали поминального пира, и напрасно примерял его на себя.

Князя Романа любили и боялись. Он был хорошим князем, усилил Галич своей Волынью, умел ладить и с коварным Рюриком и с властолюбивым Всеволодом, хотя все представляли себе, как это трудно было осуществить.

Вот и стояли они в скорби настоящей, а не показной перед гробом его, и понимали, как много перемен и горьких проблем их всех ждет. Но князя больше не было, а им надо было жить дальше. И люди смотрели внимательно на бояр, у гроба собравшихся, они знали о спорах, и боялись тех перемен, которые на головы их свалиться могут.

Пока говорили пышные речи о том, как много он для них сделал. Как хорошо и спокойно жили они при нем, как примирить умел непримиримых, и усмирить непокорных, как ладил с воинственными соседями своим. Приезжали к нему короли – соседи и могли они обо всем с князем договориться. И самое главное вечная и жуткая зараза – татары не беспокоили их особенно. И хотя на соседних землях пахло дымом, но ханы их обходили земли князя Романа стороной. Они просили о том, чтобы и на небесах не оставлял он их и охранял свои земли от татарвы. Но надо было думать не о небесах, а о земле родимой, и о том, кто достойно сменит ушедшего князя – к этому они разговор и подводили постепенно, и понимали, что всех остальных только это и могло волновать.

Они понимали, что теперь именно татары и доберутся до них, как только узнают, что у них больше нет князя Романа.

Не могли они надеяться на то, что кто-то из соседей им поможет, потому что каждый только за себя сражался, и не сил не желания помогать не было у них. Ведь и они никому не согласились бы помогать.

№№№№№№

После того, как отдали они последние почести князю, за столами воцарилась тишина невероятная. Они почти забыли о реальности и обратили свои взоры туда, где по их разумению обитали души ушедших навек, и куда уже устремилась душа их князя.