Любовь Сушко - Тяжесть короны. Князья и воины

Когда они покидали гридню, и отец отпустил их на волю, показалось Даниилу, что среди тех, кто в полутемном коридоре ждал приема у князя, он снова увидел того злополучного монаха, которого недавно на площади встретил. Стоял он в полутьме, почти не отделяясь от темной стены, и пытливо смотрел на него.

Но Василек отвлек его. Он всегда боялся этих коридоров и переходов, в которых легко было прятаться и заблудиться не трудно. Ему казалось, что за каждым поворотом спряталось какое-то чудовище, и он потащил брата вперед, чтобы поскорее на улице, на воздухе оказаться или в своей небольшой комнате на крайний случай укрыться.

Потому и не мог он точно сказать был ли монах или не было его там.

Но не ошибся Даниил. Старик пожаловал к князю Роману, как только люди вышли из гридни, и взглянул на князя пытливо из-под густых бровей.

– Что, княже, боязно тебе, а кому нынче не боязно? Встретил я сынов твоих.

Князь смотрел на него молча, не произнеся ни звука, но монах решил говорить:

– Старший сын твой Даниил муки адовы пройдет до конца, но достойно из ада выйдет, только крепче и сильнее от тех испытаний станет.

– А младший? – спросил князь

– Не знаю, темно все у него впереди, не ведомо мне ничего.

Но по лицу его понял князь, что просто не желает он сказать правды. Но князь не стал настаивать, может лучше не знать чего-то, так всегда спокойнее было. Но еще печальнее после таких откровений стал взгляд его. И сам он чувствовал, что младшему сыну его уготована еще более печальная судьба, чем Даниилу. Ему хотелось спросить, есть ли жизнь после жизни, будет ли он знать, будет ли видеть, что на земле происходит после его ухода. Хотел спросить, но рта так и не открыл, боясь услышать то, что он может сказать. А тот, будто мысли его, читая, усмехнулся и тоже промолчал. Лучше ему этого не знать пока, пусть хоть какой-то срок спокойно поживет. Всему свое время и незнаниям и знаниям свой срок отведен. А ему не так долго оставалось в ожидании томиться. И это они оба тоже знали.

На миг закрыл очи свои Роман, но когда он открыл их, рядом никого уже не были, и только подивился князь тому, как быстро мог уйти сей служитель божий, словно по воздуху он переносился. Совсем один сидел он в гридне своей богато обставленной теперь. Все гости его, увидев ее в первый раз, не могли не дивиться этой роскоши, и говорили, что ничего подобного у Киевского князя отродясь не бывало.

Он позвал слуг и велел им свечи зажечь. За размышлениями не заметил он, как темнота наступила кромешная. И жутко ему в той темноте показалось, хотя ничего в своей жизни не боялся князь Роман. По комнате забегали живые огоньки, и словно что-то светлое и легкое в душе его появилось.

– А может не так все страшно, как кажется? Только служители божьи страх нагоняют, чтобы проще было с душами людскими управляться. Но кто может наверняка сказать, что правда, а что только выдумки пустые?

И подошел князь к иконам, и стал молиться. В последние годы он любил разговаривать с богом, какие-то тревоги и печали свои ему высказывать. Но последние его молитвы были о защите земли русской и его сыновей. Он понимал, что сам уже слаб и не сможет помочь им – его время уходило безвозвратно, и бывшие его союзники и Всеволод, и Рюрик Окаянный со всех сторон наседали, и ляхи грозили, ощутив его слабость. И надо было хоть что-то попытаться сделать, для укрепления власти своей.

– Не дай ослабнуть им, потерять чести и совести, пусть будут сильны и мужественны они, пусть лучше нашего живут, и меньше ошибок совершают.

Так закончил молитву свою князь Роман.

Перед сном Даниил попросил няньку свою еще раз рассказать о басурманах, готовых захватить их земли, ничего им не жалко, ничего они не щадят.

Вздрогнув, старуха взглянула на него своими подслеповатыми глазами:

– Да что и говорить – то, ведь сто раз рассказывала тебе, – пожала она плечами.

– Ничего, еще расскажи, – настойчиво просил он, и она поняла, что снова он говорил с отцом, да еще чего доброго того монаха видел, (она перекрестилась), о котором люди так упорно говорят. И откуда только такие берутся, и зачем они пугают своими жуткими рассказами детей. Тому, чему быть, того не миновать, но, наверное, лучше не знать заранее того, что будет. Но от Даниила она отделаться так просто не смогла. И начала тихим бесцветным голосом свой рассказ о том, что на землях бескрайних есть дикие, страшные люди. На одном месте не сидится им, да и нет у них никакого дома и места нет, обречены они всю жизнь скитаться да воевать с теми, кто по- иному мир видит, и не могут по-другому.