Поначалу я отнекивался, уклонялся от беседы, но она была настойчива и упряма. Без приглашения прикатила однажды на белом «седане» ко мне домой и оказалась абсолютно и натурально рыжей .
Должен признаться, я питаю слабость к рыжим женщинам, не знаю, почему. Это моя кнопка , на которую легко надавить, чтобы я стал вдруг покладистым и вежливым. Строптивость уходит куда-то в землю, как электрический ток, пронизывая меня по вертикали с головы до пят. Струится по спинномозговой жидкости. Высвечивает каждую клеточку существа. Вероятно, тут что-то от язычества, дремучее, твердое, побуждающее к наслаждениям, иными словами – сила корневищ, не ведающих интеллигентных слабостей и рефлексии. То, о чем апостол Павел мудро заметил: «Ибо по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием; но в член ах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в член ах моих». Вот и я становлюсь пленником закона языческого, приятного, пропитанного животворящей энергией Эроса. Так сказать, обнуляюсь .
Журналистка пришла перед выборами в государственную думу поговорить о политике, но вскоре поняла, что политикой я мало интересуюсь. Разумеется, меня немного напрягло то обстоятельство, что к забытому старику явилась красавица из мира больших городов и денег для того, чтобы поговорить о политике. Что я мог ей сказать? Политика давно стала разновидностью шоу-бизнеса. Какие в нем процветают законы? А какие законы существуют в «промежности»? Мир катится в пропасть. Уже ближе, чем кажется . Все очевидно для глаз, не засоренных мишурой. Но почему она пришла ко мне? Странно. В области современной политики худшего специалиста, чем я, найти трудно. Разве что из этих соображений? Чтобы посмешить публику? Чертовка. Красивая.
И я рассказал ей свою позицию как мог, с иронией и допустимой деликатностью, потому что мне было приятно общаться с женщиной из другого мира. Точно инопланетянка спустилась на землю, чтобы встряхнуть старого холостяка.
Я давно решил, что хоровое пение не по мне, а принимать участие в шоу абсурда – это все равно, что свято верить в кучку нечистоплотных людей, которые сумеют построить сказочный город солнца. Даже мечтательность должна исходить из чистых побуждений, из смирения, а не фанатизма. При этом идеалист должен не забывать о том, что живет на грешной земле. Можно построить вместо города солнца концентрационные лагеря и назвать это раем, можно возвести храм до неба без фундамента. И то, и другое отвратительно и долго не живет, но крайности столь любимы людьми публичными и жаждущими власти. Властолюбие – корень всех бед в политике.
Да, примерно так я ей отвечал.
Мое проявление в публичной жизни – это попытки хоть немного разобраться с самим собой. Если я смогу отмыть хоть немного грязи из собственного нутра, и выплеснуть ее так, чтобы не задеть никого из окружающих, верю, что поколеблются небесные сферы. Утилизировать отходы производства души желательно вдали от человеческих глаз. После исповеди в церквах записочки с перечислением грехов сжигают в бочках. Слава богу, можно совершать чистку души в тайне, келейным образом. Без записочек и бочек. В тишине легче заглянуть в себя и покаяться в том, что жжет или саднит совесть. Но раскаяться – это одно дело, а исправиться, то есть переменить характер – совсем другое. Характер – это вторая натура. А если тебе уже под семьдесят лет, натуру трудно изменить. В народе говорят, что горбатых могила исправляет. Скажу больше – упрямцев, которым судьба доверила прожить больше шестидесяти, способна изменить лишь шоковая терапия.
Из собственного опыта знаю, что легче горы передвинуть , нежели поменять хоть одну черточку своего характера.
– Так вам совсем не интересна политика? Совсем-совсем?
Я улыбаюсь. Волосы ее аккуратно собраны в пучок и обрамлены солнцезащитными очками. Ольга мне нравится. Не могу этого скрывать. Улыбка на губах милая, и глаза светятся. Она чуть бледна, но загар закрывает все огрехи, оттеняя большие светлые глаза с каким-то особенным сиянием. Таким лицам не нужна косметика, несмотря на возраст. Белая кофточка плотно облегает фигуру. И запахи. Тонкие едва уловимые ароматы. Ко всему этому я особенно чувствителен. Цвет волос запустил цепную реакцию брожения крови. Болезнь приятная, когда рядом находится источник заражения. Неужели я люблю одиночество? Странно. На вид ей лет пятьдесят.
Читать дальше