Артем Краснов - Блабериды-2

Фотограф Jayant Kulkarni

Дизайнер обложки Лилия Краснова

Редактор Надежда Сухова

© Артем Краснов, 2020

© Jayant Kulkarni, фотографии, 2020

© Лилия Краснова, дизайн обложки, 2020

ISBN 978-5-4498-4542-9 (т. 2)

ISBN 978-5-4498-4543-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Если читали «Блабериды 1» недавно, смело пропускайте эту страницу. Если забыли первую часть, то ниже её изложение в девяти абзацах вместо 550 страниц (оказывается, можно было и так).

Журналист издания «Дирижабль» Максим Грязин знакомится с подозрительным, но деятельным директором страховой Сергеем Братерским, который втягивает его в лингвистический эксперимент. Результатом становится странное слово «блабериды», обозначающее «интеллигентную разновидность быдла» – людей ограниченных, суетливых, полуобразованных и веских в суждениях.

Максим, над которым нависла угроза увольнения, ищет крутую тему, чтобы показать себя руководству. Он увлекается историей объекта «Заря» вблизи посёлка Филино, жители которого умирают по непонятной причине. Попытки Максима разузнать что-нибудь о «Заре» приводят его к мысли, что объект является могильником радиоактивных отходов. С неохотного согласия главреда Максим пишет статью о Филино и возможных причинах высокой смертности. В этот момент стакер по кличке Гуилло предлагает ему залезть на «Зарю» и увидеть всё самому.

Вместо сталкера в назначенном месте Максима ждёт капитан ФСБ по фамилии Скрипка, который устраивает ему спонтанную «экскурсию» и предупреждает о рисках, если Максим продолжит свои изыскания. На «Заре» у Максима случаются странные видения.

На полтора месяца всё затихает, но в конце августа Максим переписывает статью заново в резком изобличительном ключе, называя этот вариант «чёрным». Он готовит его не для публикации: скорее, чтобы выпустить пар.

Через неделю по неясной причине вариант оказывается опубликован: Максим этого не помнит, но записи с камер говорят, что это его рук дело. Разгорается скандал, в результате которого власти публикуют информации о «Заре». Гипотеза о том, что она – хранилище радиоактивных отходов, оказывается ошибочной. Максима многие считают неадекватом, но из «Дирижабля» не увольняют, чтобы не привлекать к ситуации внимания.

Через месяц Максим увольняется сам и пешком уходит в Филино, где проводит три недели, собирая пробы и пытаясь разобраться в себе. Филино и его собственная биография кажутся связанными.

В конце концов Максим сильно простужается, у него начинаются галлюцинации, в которых он видит своего брата-близнеца и Алису, подругу бывшего босса Алика. Близнец и Алиса периодически появлялись в его снах и раньше, но если Алиса хотя бы существует, о брате Максим никогда не слышал. Между ним и Алисой существует какая-то связь.

Переболев тяжёлым воспалением лёгких, Максим возвращается домой, но супруга, Оля, устав от выходок мужа, предлагает ему пройти курс терапии в платной психиатрической клинике. Братерский ещё на заре их знакомства предупреждал, что если Максим захочет «убить блаберида в себе», закончит в психушке.

С этого переломного момента и продолжим.

– Всё о фотографии думаешь? – спросил Мец, затягиваясь и щурясь так, словно затягивался он и веками. – Бабы такие: с глаз долой – из сердца вон. Через неделю выйдешь – всех под лавку загонишь.

Дым от его папиросы скручивался и медленно вращался перед глазами. От голоса Меца дымная чаша вздрагивали и мялась, как глина.

– Где ты такие папиросы берёшь? – спросил я. – Их ещё в 93-ем должны были запретить вместе с химическим оружием.

– В 93-ем… – усмехнулся Мец. – Тебя ещё не было, поди, в 93-ем.

– Был.

Он приоткрыл форточку, и дым потянулся через решётку, целуясь с молочной пеленой. На улице мело.

– Не думаю я о фотке, – ответил я. – Оно само думается.

Мецу не нужно объяснять про навязчивые мысли. Они не спрашивают разрешения: просто селятся в голове и живут там, что бы ты ни делал. Тем более если делать нечего.

Эти мысли, как бедные родственники, стараются не мешать хозяевам и оттого всегда попадаются на пути.

– Просто я чёртов параноик, – сказал я дыму, и дым уважительно расступился.

Мец кивнул. Навязчивые мысли были нашим общим знаменателем. Жилистый и насмешливый, как грузчик, Мец научился жить в их дыму и держать в известных границах. А я ещё принимал дым за что-то осязаемое.