Диана Ольшанская - Фаталист. Желающего судьба ведет, нежелающего – тащит

«Служительницы ходят в горы собирать родниковую воду для Храма Принятия», – пояснил нам торговец. Сейчас он с важным видом указывал в сторону уходящих девушек, не упуская возможности вновь продемонстрировать свою гражданскую добродетель в виде синих рук.

Следуя за вереницей Служительниц мимо алтарей и фонтанов, выложенных мозаикой, наблюдая смиренное благоговение жителей, мы шли следом за их песней, спускаясь и поднимаясь по бесконечным лестницам из красной глины, которые огромными кольцами обвивали весь город. Проходя под арками домов, чьи своды усиливали акустику, мы слышали, как дивные звуки их голосов разносились по самым потаенным уголкам, залетали в каждый дом, в каждый двор, уходя дальше, куда-то вглубь, наполняя синее пространство улиц неизвестным нам смыслом. Останавливаясь на короткую передышку, мы теряли шествие из виду, но продолжали идти за тонкой россыпью колокольчиков на босых ногах Служительниц, наблюдая ритуал, значение которого нам еще предстояло узнать.

Процессия, к которой примкнули не только мы, но и некоторые местные жители, пересекла город и, выйдя за каменные ворота, оказалась на побережье, где перед нами на расстоянии вытянутой руки разливалось Кобальтовое Море. Строгое, оно величественно синело, местами золотясь солнцем, и, продолжая мерно дышать, неспешно накатывало волны, одна на другую…

От берега мы вышли на выложенную каменными плитами дорожку, которая уходила в открытое море и исчезала за утесом. Шагая по ней, я думал о том, правильно ли рассчитана высота плит и не затапливает ли их во время прилива? И скоро, в унисон моим мыслям, мы продолжили свой путь уже почти по морю, погрузившись в него по щиколотку. Шепотом, вторя песне Служительниц, я отметил, что мелодика воды и их голосов была совершенно созвучной. Мне хотелось узнать, кто же автор этого музыкального рисунка, контур которого повторял водную стихию, но не успел я спросить об этом, как мы свернули за утес и, пройдя несколько шагов, встали как вкопанные. Перед нами из ниоткуда вырос удивительный Храм, высеченный в глубине известняковой скалы, которая укрывала его в утробе своего могучего тела. Со стороны берега Мать-Скала, как ее назвал один из шествующих, ничем не была примечательна, и последнее, о чем можно было подумать, что она скрывает в себе белоснежный купол, колонны и стены, покрытые резными узорами, словно шкатулка или кружева, – будто бы Храм был не построен, а соткан. Мы все еще стояли не в силах оторвать от него взгляд, когда девушки одна за другой поднялись по лестницам и скрылись за ажурными стенами этого удивительного строения.

Вопреки ожиданиям, внутри Храм Принятия оказался зеленого цвета с замысловатой росписью внутренних помещений. Я предполагал, что увижу привычные полумрак и свечи, которые обычно описывали книги, но тут все было иначе. В Храме было довольно светло благодаря ажурным стенам. Снопы света пронизывали это пещерное царство и все, что нас окружало, от колонн до полусферы высокого свода – было увито растениями напоминающими плющ. Повсюду свисали лозы, которые переплетались, поднимаясь по перилам до второго яруса, тянулись вдоль стен, дотягиваясь до самых окон, выходящих на море. Перед нами был большой многоугольный зал, полный морской воды, которая серебрилась мириадами точек светящегося планктона. Словно я смотрел не в воду, а на звездное небо – самое красивое звездное небо, находящееся в изумрудной воде этого Храма. Я был глубоко потрясен таким архитектурным решением. В моем воображении я, забежав вперед, видел уже не яркий день, а наступившую ночь, и уже грезил о том, как буду смотреть в небо на звезды сквозь кружевной купол этого Храма, стоя перед водной гладью, также полной мерцающих звезд, теряя ориентир в пространстве, ощущая себя прямо посреди Млечного Пути.

По небольшим мостикам можно было перемещаться по периметру и даже подняться на балкон второго этажа, откуда как на ладони был виден алтарь, исполненный в виде большой чаши. Круговая обходная галерея позволяла двигаться по всему Храму, не нарушая ход службы, и наблюдать за всем, что происходит в самом его сердце. Служительницы шли по каменным дорожкам, выложенным до алтарной чаши, и одна за другой выливали в нее родниковую воду. Они продолжали напевать свою песню, но уже почти шепотом, и чем ближе подходили к алтарю, тем тише звучали, словно отдавали ему не только свою воду, свое смирение, но и свои голоса…

Когда последняя из них опустошила принесенный сосуд, в воцарившейся тишине мы услышали доносящийся издалека голос, который нарастал медленно, но неизбежно. Он заставил нас обернуться и увидеть сквозь тонкую дымку благовоний женщину, сидящую на высоком стуле, которую поначалу можно было бы принять за скульптуру, высеченную из камня. Если бы не магический Голос…