Наталья Комисаренко - Вера, Надежда, Любовь

И вдруг, из высокой амброзии выскочила Лайка. Она шла по саду, низко понурив голову. Ее недлинная шерсть была белой. Собака была вся такая шелковистая, живая и миловидная, что Вера, как заметила ее, оживилась, ручонкой протерла заплаканные глазки и сказала:

– Привет, Лайка!

Лайка широко зевнула, немножечко повиляла хвостом, пытаясь сцапать свой хвост, и легла, положив голову Вере на колени.

– Она пришла ко мне, мама! – радостно сказала Вера в глубинку двора. – Лайка пришла к нам!

Мама ее не услышала, не откликнулась…

Вера подолгу сидела безмолвно, чтобы не потревожить Лайку, которая лежала у нее на коленях. Все думала о том, чем хорошо быть дворняжкой, ни о чем не думать, не мыться, вилять хвостом и валяться в траве.

Дворик просыпался. Из дома напротив вышла Гуреевна, имени которой она не знала. Знала только, что она Гуреевна, и называла просто бабушкой. За двором она разожгла костер. Она только что вернулась с пастбища, подоив свою буренку.

– Какая же ты стала невеста! Какую собачку одомашнила! – сказала она. – Нынче я к вам еще Маньку выпущу.

– Не нужно, – сказала Вера. – Не надо мне Маньку.

– Ишь, какая разборчивая невеста, – хихикнула Гуреевна, блеснув белыми зубками. Она вообще вся была очаровательная и смелая. К ней частенько приезжали и оставались ночевать близкие люди. Утром, провожая гостей в дорогу, им собирала корзину с продуктами. Гуреевна давала детям много конфет и домашнюю выпечку.

Манька осторожно вскарабкалась вверх по ступенькам крылечка и подошла к Вере. Она присела на корточки возле дворняжки и стала, любоваться ею. Затем стала поглаживать ее белую шелковистую шерстку и потрепала за хвостик. Лайка тут же вскочила и поежилась.

– Не тронь, – хмуро сказала Вера. – Она моя!

– Хорошо, прости меня, я не буду, – Сказала Манька.

– Я буду в песочнице играть … – И она принялась щепоткой рассыпать с места на место песок. Маньке не так давно исполнилось три годика.

По улице мимо проходили соседи.

Лайка зарычала.

– Свои! – сказала Вера. – Ай- я- яй, какая ты нехорошая, нельзя!

В полдень Лайка очень сильно испугала зашедшего во двор почтальона. Он был худощавым инвалидом, невысокого роста. Он сокращал себе путь, проходя через их двор. Неохотно отвечал на вопросы: « – Нет ли письма?», – прекрасно все понимая близких людей, так как сам был комиссован после ранения. – Кабы имелось письмо, сам бы сказал. – И уходил, тяжко опираясь на свой костыль.

Пробираясь через узкие тропинки огородов его всюду настигала лайка, которой уж очень нравилось потрепать его сумку с почтой. Вера, испугавшись за почтальона, тут же прибежала и подхватила Лайку на руки, но она не слушалась, продолжала вырываться у нее из рук. Испуганно старик произнес, – что ей нравиться в моей сумке… – судорожно кричал он.

– Привяжите собаку! – твердил он. – Черт бы ее побрал… Как же она меня достала! Каждый раз одно и тоже.

Валентина Николаевна, улыбаясь, подошла к ним. В руках у нее была тяпка. Оперевшись на тяпку сказала:

– Не злись, Ваня, успокойся, все пройдет, и раны твои утихнут… Еще на свадьбе Вериной гулять будем, – подмигнув – сказала она. – Дочкам собака в радость… А у меня их трое и рассмеялась..

– Я буду за ней смотреть. Она больше не будет. Не будет! Не будет! – негромко сказала Вера.

Почтальон любил пообщаться с Валентиной Николаевной, потом посмотрел на Веру, которая продолжала держать в руках лайку и задумался:

– Женщина от человека уходит, а собака – никогда… ведь не зря бытует в народе эта пословица, – думал он. – А Лайку все-таки привяжите…

Валентина вернувшись с Верой во двор, привязала дворняжку на веревку.…

Лайке это не понравилось, она изворачивалась, крутилась, пытаясь снять с себя веревку. Посмотрев на Веру печальными глазами, успокоилась и улеглась. Но только стоило Вере уйти, как Лайка стащила с себя петлю и сбежала.

Вера переживала, ждала целый день собаку, надеялась, что она вернется.

Приближалась уже ночь, собака все еще не возвращалась. Небо затягивало большими серыми тучами, надвигалась гроза. Вере было очень жалко собаку. Она сидела на крыльце и выглядывала Лайку. Калитка во двор скрипела, закрываясь и открываясь под напором сильного, холодного ветра. На улице запахло дождем и свежестью.

Валентина Николаевна была сердита. Гремел гром, сверкали молнии, ветром обламывало сухие ветки деревьев. Мама заставила Веру зайти в коридор и закрыла дверь на ключ.. Они сидели в темной комнате – экономили керосин – и все еще не ложились спать, слушали, как по стеклу стучали крупные дождевые капли…