Наталья Комисаренко - Вера, Надежда, Любовь

В период 1930 —х все граждане, которые подверглись репрессиям со стороны данных органов были реабилитированы, в т. ч. и отец Валентины.

Реабилитированным возвращается и необходимое им для проживания недвижимое имущество (либо стоимость данного имущества), предусмотренных статьей 16.1 Закона «О реабилитации жертв политических репрессий».

Но отец Валентины не дожил, он умер в ссылке. А жена отказалась от возврата конфискованного и утерянного вследствие применения репрессий имущества, возмещения других любых выплат ей и ее детям, в память о ее незаконно осужденном муже. Валентина с горечью вспоминала те тяжелые годы ее жизни с мамой.

Валентина рано вышла замуж, но счастье, было не долгим. В браке с Григорием, она прожила шесть лет. Любе, был один год, Надежде, два года, а Вере, три года, когда мужа забрали на войну. Воспоминания Валентины Николаевны: – «Да, сегодня уже не осень сорок четвертого года или начало сорок пятого… – думала она. – В то время любой ценой надо было вдохнуть жизнь в разоренное и замерзшее хозяйство колхоза. Надо было добиться того, чтобы сердце колхоза забилось, надо было быть в главных рядах, чтобы создать из хаоса порядок. Сейчас осень сорок шестого года, первый год послевоенной пятилетки близится к концу; мы уже не хватаемся, за что попало; мы знаем наперед, что нам делать, у нас есть цель. И если мы хотим оставить за собой руководящее положение в семье, управлять и строить жизнь по своему плану, – мы должны уметь заглядывать в будущее и предвидеть, что потребует от нас жизнь через год, через два и через пять лет… То о чем говорится в этой книге, было одним из предупреждений завтрашнего дня: я иду, будьте готовы, иначе стремительный конь истории, выбросит вас из седла».

– О чем вы задумались, мама? – спросила Вера, заметив, что она улыбается про себя.

– О том, что мы можем быть полновластными хозяевами жизни… и будем ими. Только надо уметь глядеть далеко вперед, доченька. В июле сорок первого года, вспоминали они, – подъехавшую ко двору повозку, с упряжкой лошадей и сельских мужчин, находившихся в ней. В нее сел и отец Веры, Григорий, – который, посадил рядом с собой и своих дочерей. Управляющий этой повозкой, прокатил их в конец села и остановился.

– Все, приехали… – дальше вам нельзя, – сказал он.

Отец встал: – крепко, крепко, крепко обнял всех троих и поцеловал, но, не уронил не слезинки. Сказал нам: – я вас, очень сильно, сильно люблю, помните всегда об этом, договорились?

– Да! Хором ответили они.

– Но, а сейчас, мне пора… До свидания!

– Папа уехал со своими боевыми товарищами. Это война не знает жалости, деточки! – сказала Валентина.

Она, обняла двух дочерей, а третью взяла на руки и еще долго, долго стояли на этом месте. Дети, махали ручками и плакали, а она, их пыталась согреть своей материнской любовью и найти слова утешения, и детям, и себе, которые ей, было очень трудно подобрать… Она и Вера, прекрасно помнили; все мгновения того дня, эти печальные минуты прощания…. Очень, очень, очень трудно вспоминать, те минуты, которые, остались, в их памяти: – «как отец, смотрел долго, долго оглядываясь в их сторону и махал рукой, и посылал им воздушные поцелуи, до тех пор, пока не скрылись с горизонта. А они, все стояли и не могли тронуться с места, плакали, не вытирая слез и махали, махали, махали ему в след, – который, уже, давно исчез, с их горизонта. Провожали их, всем селом, взрослые и их дети, и долго, долго, долго, шли за следом… Для Валентины начались черные дни, дни ожидания… Но главное, что тревожило Валентину – это судьба, ее трех дочерей.

На обратной дороге она успокаивала своих детей, что их папа, обязательно вернется к ним, с глазами полными слез, потому что, не могла совладать со своими чувствами, глядя им в глаза. У нее страдала душа, и болело ее сердце.

– Мне грустно видеть, как она страдала, – Вера смотрела на нее с нежностью и любовью.

– Ты права, доченька! Ваша нежность и любовь, и я просто не имею права раскисать, ради вас, ради нашего папы! Ты поймешь меня, когда подрастешь, моя красавица.

Наступило утро. Валентина проснулась и чувствовала себя усталой. Она вышла во двор и села на завалинку. Над широкими полями, простирались проселочные, неровные дороги. Еще по утреннему свежо и прохладно, капельки росы на огромной черешни в углу дворика нежилась под невысокими лучами, нежаркого солнца. Во дворе пахло мятой, пыльцой, кизячным сумраком. Дети не подмечали этого…