Ирина Говоруха - Когда расцветут гладиолусы

И указала глазами на дверь.

Неделя пролетела незаметно. Все это время Ольга подрабатывала официанткой в дорожном кафе. В глупом ажурном переднике, на груди которого к концу смены проступали помидорные и желтковые пятна. На летней площадке разило бензином, пережженным кофе, черствыми сэндвичами, разовой посудой и дешевой водкой. Подошвы к концу дня пекли так, что, казалось, их обильно натерли мазью из красного перца. Но зато она зарабатывала по три доллара за смену, и их хватало на батон, морковь по-корейски и любимые пирожные «Картошка». А то, что оставалось, откладывала на пудру, стесняясь своих оранжевых веснушек, напоминающих горки куркумы.

В группе их было десять. Две опытные воспитательницы в гольфах и одинаковых серых юбках ниже колена, несколько патронажных медсестер с выбеленными дезинфекторами ладонями, несколько школьных учителей и семнадцатилетняя девочка, в совершенстве владеющая английским языком. Они занимались при открытым окне и отвлекались на густой бисерный дождь, хруст несъедобных каштанов и хриплые команды оператора. Каждый час объявлялся перерыв, и Эльвира Марковна уходила курить, а потом возвращалась и заново подводила губы морковной помадой, захватывая заодно и два передних зуба. Она была невозмутимой, властной и пахла кошками. Жила одна, управляла агентством, наряжалась в цветочные плащи и колготки со швом, подбивала светлые волосы, как шерсть для пряжи, и много курила. А еще рассказывала о том, что «подобное притягивает подобное», и какими мы являемся – в такую семью и попадем. Дальше речь заходила о принятии денег, и она повторяла фразу: «Разрешите себе, наконец, большую сумму. Пока вы ее отрицаете, считаете, что это много или не для вас – она к вам не придет». А будущие гувернантки, прикрывая руками затяжки и подбирая провисшие ягодицы, переглядывались, подмигивали друг другу, а потом громко хохотали в коридоре, не понимая, откуда могут взяться деньги, если их нет, не было и не будет никогда. А еще директриса заставляла подходить к зеркалу, внимательно себя рассматривать и громко отмечать удачные черты. Таким образом, она пыталась поднять женщинам самооценку. Ольга стояла перед зеркалом-псише, подтягивала рукава потертого свитера, прятала верхние, чуть кривоватые зубы и пыталась похвалить свои серые водянистые глаза и светлые, ни разу не крашеные волосы. После таких упражнений хотелось поскорее добраться домой, сорвать с себя дешевую синтетическую одежду, разбрасывающую искры в темноте, и лечь в постель, укрывшись одеялом с головой. Спрятаться от самой себя и от своей унизительной бедности. А еще лучше вернуться в село, где все равны и непритязательны: пекут коржи на сыворотке к Маковею, целуют на утренней службе Великой Субботы плащаницу и носят одинаковые черные туфли на мужских кирпичных каблуках.

Но после третьего занятия директриса вызвала ее к себе в кабинет и сказала елейным голосом:

– Ольга, вам крупно повезло. Уже завтра вы можете направляться в семью без каких-либо кастингов и собеседований. Нашим постоянным клиентам требуется гувернантка для двух детей. Будете работать в райских условиях, недалеко от города, дышать чистейшим кислородом, пить простоквашу и зарисовывать с детьми лес и грибы-рыжики. Люди очень воспитаны, интеллигентны и обеспечены. Мы отправили вашу анкету, и они с нетерпением вас ждут. График работы – пять дней в неделю с восьми утра до десяти вечера. Зарплата – один доллар в час. Итого получается чуть больше трехсот.

В кабинете воняло тяжелыми духами и новой лаковой обувью. А еще потными чулками. Ольга увидела, как директриса, сбросив туфли, шевелит крупными пальцами под столом. На стуле небрежно валялась кожаная сумка, из которой выпал футляр для очков, расческа с клоком светлых волос и дезодорант Lavilin.

Девушка улыбнулась и пообещала стараться. Решила прямо сейчас забежать в книжный магазин и купить шесть фломастеров и пачку белого картона. Она напишет детям письма от Лешего или Кикиморы и вложит туда маленькие подарочки. И обязательно останется в этой семье. А потом начнет зарабатывать хорошие деньги, станет помогать родителям, и они смогут, наконец, перестелить рассохшиеся полы, в которых доски играют в разные стороны. А еще отцу купит новый свитер под горло, так как он не любит носить шарфы и всю зиму жалуется на фарингит; маме – новую сумку, сапоги на танкетке; себе – модную юбку с клиньями и духи «Ангел и демон», как в рекламе на страницах журнала «Натали».