Я помог. Капитан положил мне голову на колено. Ворот жилета не отпускал, глядя мне в глаза.
Я оглядел его и только тут увидел, что левая рука у него отрублена по локоть.
– Бен, – когда капитан говорил, в горле у него хлюпала кровь, – твой брат жив?
Я посмотрел направо.
– Нет, сэр. Он мёртв.
И тут меня прошибло. Я заплакал.
– О господи! Питер… Питер мёртв! О, Боже!..
Я прикрыл лицо рукой, но Уайлд дёрнул меня за жилет, и я снова посмотрел на него.
– Значит… значит, мне не удалось! – его глаза, казалось, были бешенными. Но мне, наверно, это просто показалось из-за нахлынувшего горя.
Я взглянул на мёртвого брата – его глаза были открыты, рот – словно, хватал глоток воздуха.
Он ещё не увидел мир. Не высказал всего, что хотел.
К нам подбежали двое капралов.
– Сэр…
У них не нашлось слов.
Уайлд попробовал оглядеть себя.
А потом – уже второй раз на моей памяти – он засмеялся.
– Вот и покромсали пластилинового солдатика!
Он смеялся до тех пор, пока не умер.
– Бен, пошли. Оставь его.
– Рядовой Крис.
Я посмотрел на капралов. Это были Кинзи и Дэн Дрейт.
– Крис, повстанцы всё ещё здесь! Мы получили приказ отогнать их от здания как минимум на квартал! – кричал Джон Кинзи, потому что из-за свиста пуль и воплей воюющих ничего не было слышно, – Мы снова вызвали подкрепление с воздуха. Скоро прилетят истребители и сметут тут всё под корень.
– Нам всего-то надо оттеснить повстанцев от дома, чтобы «Шмели» нас не зацепили, – подтвердил Дрейт.
– Вставай, рядовой, и оружие в руки!
Они подняли меня и всучили мой липкий от крови автомат.
Я посмотрел в сторону баррикады – толпа повстанцев, снова рассредоточившаяся и превратившаяся в беснующееся стадо овец, без своего вожака, медленно отходила по улице Павших к площади Ноутилл-Орш.
Я не стал оглядываться на тела Питера и капитана, а просто побежал в атаку, крича и стреляя в воздух, будто безумец.
Пластилиновый солдат, выполняющий приказ.
Когда я добежал до груды хлама, который называли баррикадой, то услышал гул самолётов…
Скоро начнётся очередной кровавый ад.
– Ну, наконец-то, самолётики прилетели!
– Да. Это «Шмели». Смотри, как мы сейчас обстреливать начнём.
Из соседней комнаты послышался мамин голос.
– Майкл, Дэйвид, идите кушать.
– Сейчас, мам! – ответили малыши.
Когда все расселись за столом.
Маленький Майкл, мальчик пяти лет, спросил у мамы.
– Мам, а когда дядя Джейми приедет к нам? Мы с Дэйвом хотим поиграть с ним в солдатиков!
Тогда миссис Аманда Уайлд горько вздохнула и, улыбнувшись малышам сквозь слёзы, сказала, что их дядя ещё нескоро приедет к ним в гости.
– Алло, это полиция?
– Да. Чем могу помочь?
– Я просто нашла возле подъезда дома странную коробку.
– Хорошо. Сначала скажите ваше имя, отчество и фамилию.
– Мария Сергеева… Анатольевна.
– Адрес проживания, телефон.
– Кутузова, дом 598, телефон – 679-999.
– Так. Теперь скажите номер дома, где вы нашли коробку.
– Сейчас…91, по улице Чокина.
– Хорошо, я вышлю туда патрульную машину, они осмотрят предмет. Спасибо за бдительность.
Ящик был похож на обычную коробку. В такие коробки чаще всего продавщицы упаковывают тебе какой-нибудь трёхдневный торт. Но сержанта полиции Олега Петрова заботило сейчас не это. Олег приехал один: его напарник по службе недавно заболел, лежал дома, хандрил, поэтому Олегу приходилось уже третий день ездить на вызовы одному.
– Вы сапёров вызвали? Вызывайте быстрей! Может она сейчас взорвётся!
– Девушка, спасибо вам, конечно, за бдительность, но давайте вы не будете мне мешать делать свою работу.
Девушка казалась Сержанту слишком истеричной и неугомонной. Волосы её растрепались из-за того, что она постоянно кричала и мотала головой, истерично размахивая руками. Олег недолюбливал таких девиц, которые через пару свиданий переезжают к тебе домой и начитают плести там свои сети. Но всё же Олег должен был вызвать сапёров с «нюхачём», спецсобакой, в этом истеричная девушка, представившаяся Марией, была права.
– Диспетчер, это говорит сержант Петров, южное ОВД. Примите вызов, нужны сапёры. Говорю адрес… академика Чокина, дом 91.
– Сержант, ждите сапёров, – раздалось из рации.
– Что они сказали? – девушка стояла поодаль. Видно было, что она волнуется.
– Сейчас приедут.
– Это хорошо, а то мне страшно стало.
Читать дальше