Николай Дуюнов - Смерш. Дети айсзаргов

Я слушал его, не понимая, какое это имеет отношение ко мне, мне и в страшном сне не могло присниться, что когда-нибудь мне попадется какой-то агент Абвера, время-то было уже далеко от войны. На этом неожиданности не закончились, Леонид Семенович объявил мне, что сейчас он переходит к главному. По его словам, он давно присматривается к одному гражданину, с которым знаком лет десять и которого случайно увидел раздетым, когда тот косил траву у себя на участке, через один от участка Леонида Семеновича. Он обратил внимание на татуировку под левой рукой в виде римской цифры 4, затертой, правда, но явно видимой на теле. И когда он спросил у него, что это значит, тот, смутившись, ответил, что это шалости детства, оначающие руки дружбы, принятой у их народа. На вопрос, какого народа, последовал ответ – грузинского. Леонид Семенович сделал вид, что удовлетворен ответом, а сам задумался: не может быть таких совпадений, у человека пожилого татуировка на том месте, о котором он читал еще в далеком 1943 году.

Я его спросил, а он говорил об этом кому-нибудь еще? Леонид Семенович сказал, что он рассказывал об этом Морозову, тот послушал его, поулыбался и сказал: «Ты бы лучше отдыхал, чем шпионов на старости лет искать. Все никак не успокоишься, и другим спокойно жить не даешь. Где Абвер и где Приморье?»

Задаю вопрос:

– А почему со мной решил поделиться?

– Потому что ты молодой, хваткий. Вот и покажешь, чему тебя в Новосибирской школе КГБ научили, да и мне будет спокойней, развеешь мои сомнения.

Порешили, что я оформлю это справкой о беседе с гражданином К. и доложу руководству. На следующий день справка лежала на столе у начальника отдела.

Начальном отдела был майор Постовалов, выпускник Высшей школы КГБ им. Ф. Э. Дзержинского, только что назначенный на эту должность и, конечно, жаждавший переловить всех шпионов в округе и копавший землю на три метра как в глубину, так и в ширину. Короче, то, что надо, не в пример Морозову, который сам ждал скорой пенсии. Знал бы он, что она так близко…

Как и предусмотрено нашими правилами, ты получил сигнал, составь план проверки, обозначь числа и даты мероприятий, ответственных за каждый пункт, тех, кто будет тебя контролировать, кого ты привлечешь к проверке и, главное, никому ни слова о полученном сигнале. Это закон оперативной работы, опера меня поймут.

План я составлял несколько дней, надо было предусмотреть все мероприятия по проверке столь необычного сигнала, привлечь все силы и средства КГБ, продумать все ходы, как свои, так и проверяемого, изучить его прошлое, настоящее, окружение, связи и т. д. и т. п. Короче, когда я представил начальнику план мероприятий, а он его должен утвердить, то это был объемный документ, превышающий сам сигнал в десятки раз. Из опыта последующей работы как по этому делу, так и по многим другим, могу сказать-первичный сигнал, получаемый нами от источников информации, это маленькая верхушка айсберга, когда надо вырыть тонны земли, мусора, отмести сотни версий, по ходу проверить десятки, если не сотни людей и событий и выбрать одну, настоящую оперативную версию и раскрутить ее, добравшись до истины. Как говорят – лопату тебе в руки, разгребай. Примерно так и была написана резолюция начальника с добавкой: «Плохо выполнишь, что напланировал, получишь по полной».

Не знаю, верил ли начальник в то, что это серьезный сигнал, я лично проникся процентов на 25, и единственный, кто верил, был Леонид Семенович. Он почти еженедельно приезжал ко мне, и мы втихаря обсуждали наши действия. Он убеждал меня, что мы на правильном пути, и вселял оптимизм по ходу проверки.

Первое, что нужно было установить, – это личность проверяемого. Сделать это не представляло труда, так как нам было известно его имя и фамилия. Это Курашвили Тигран Симонович, 1911 года рождения, уроженец одного из сел неподалеку от Тбилиси, со средним образованием, грузин, живущий более 30 лет в Приморье, на одной из улиц Спасска, работающий в охране Спасского завода Сантехарматура, по работе характеризующийся положительно, жена – Светлана Федоровна, пенсионерка. Это были видимые всем данные, которые были на слуху. Далее начиналось самое интересное – мне необходимо было проверять его по учетам КГБ по Приморскому краю, наличие компматериалов, по другим учетам и здесь сразу же происходила засветка нашего интереса к этому гражданину, и как следствие – Морозов с вопросом, а чего это Особый отдел интересуется их подопечным. Это парадокс оперативной работы, сигнал на гражданского человека подотчетен горотделу КГБ. Т. е с самого начала интерес засвечен, и Морозов вправе знать, в связи с чем мы им занимаемся. Это охладило наш пыл, и мы стали думать, как обойти эту ловушку.

Читать дальше