Гео Доссе - Хроникальный хит-парад

Когда выпили по третьей, Серёга попросил своих корешей помочь ему в одном «пустячном дельце». А именно-завалить подточенную короедом ёлку. Пообещав при этом, что когда они её спилят, то он сядет на велик и сгоняет ещё за парой бутылок, но уже водки. Прохор Владимирович отметив про себя что в бутыли самогонки уже меньше половины, а до состояния, в котором он любил пребывать-ещё далеко, кивнул головой, мол, согласен. Ястреб, как и его друг, тоже кивнул.

В общем, дело для всех троих было знакомое. Поработав топором с двух сторон, Ястреб дал команду пилить. Серёга и Прохор Владимирович довольно-таки быстро отработали «свою партию», всё же, справедливости ради, стоит заметить, что сухая ель пропиливается с гораздо меньшими усилиями, смола пилу «не цепляет», не мешает работе и ель, что называется, «пошла».

Ну, бывает, не рассчитали малька. Ель своей верхушкой секанула по одному из проводов, натянутых от столба к дому. В доме всё затихло. Не стало слышно даже «шёпота» холодильника. И тут Ястреб, непонятно зачем (как он впоследствии, уже в больнице скажет- он-то подумал что провод, лежащий на земле, идущий от дома-не под напряжением) подошёл к одному из срезанных елью проводов и взял его в руку.

Серёга и Прохор Владимирович некоторое время с отупением смотрели на беззвучный иностранный танец под названием- «брейк данс» в исполнении своего друга- собутыльника. Потом в голове Прохора Владимировича пронеслась мысль о том, что сейчас, через несколько минут от Ястреба останутся только воспоминания. Он, схватив первое, что ему попалось под руки, а именно-здоровенный дрын, описал этой дровенякой полукруг и влепил что есть силы по «ястребиному крылу», в смысле-по руке, в которой был зажат смертоносный кусок металла!

Попрыгав несколько минут, до того времени, видимо, как боль из разряда острой перешла в разряд тупой, Ястреб, всё также бережно зажав руку присел на табуретку. Вдруг из-за забора послышалось: «Мужики! Вы тут, в брёвнах, случаем, литруху самогонки не находили? А то я по пьяни вчера здесь на брёвнах с бутылкой уснул, потом проснулся и домой пошёл, а сегодня с утра вспомнил-где-то в этом штабеле спрятал!» – это орал со стороны улицы Сашка-разбойник. Пригласили, значит, хозяина бутылки к столу. Серёга, как и обещал, съездил за догоном.

И только лишь на следующий день Ястреб вместе с Прохором Владимировичем, соизволили добраться до районной больницы, где Ястребу поставили диагноз- «Сильный ушиб с растяжением». А могло быть и хуже. Вдруг лом рядом валялся бы?

Грохот случился преужаснейший! Туча сажной пыли мгновенно окутала комнату и погрузила её во мрак. Груда рассыпавшихся кирпичей зашевелилась и из неё раздался голос Михалыча: «Проха. Я где. Ни черта не вижу. Мы же с Ястребом, вроде как, на крыше только что были.» Произнеся всё это Михалыч тотчас замолк, потому что ещё один кирпич, до сего момента кое-как державшийся где-то на чердаке, шлёпнулся на его голову и прекратил на время поток слов. А уж потом, на пребывавшего в нирване Михалыча, сверху упал Ястреб. Но Прохор Владимирович всего этого не мог видеть по причине того самого сажного тумана. Пошарив рукой по столу, он нащупал стоящую бутылку и взяв её за горлышко поднёс к своему лицу. Открутил левой рукой пробку, поднёс ко рту и стал жадно пить. Звук зашевелившихся кирпичей заставлял Прохора Владимировича делать глотки быстрее и объёмней. Когда в бутылке осталось всего ничего, Прохор Владимирович аккуратно положив её на пол, ногой откатил посудину подальше от себя. Затем раздался стук, это хозяйка дома резко открыв входную дверь, ударила ей по стене. Но дверь, отпружинив, полетела назад и с силой долбанула хозяйке в лоб. Раздался женский визг. Когда он стал затихать, Прохор Владимирович из кромешной темноты произнёс: «Ты чего разверещалась. Ну, бывает.»

Им троим было предложено в одном из частных домов положить по-новой защиту печной трубы на коньке крыши. Но так как труба печки от времени сильно поизносилась, решили мужики переложить часть трубы от выхода на чердак и дальше-на крыше тоже всё привести в норму. Сказано-сделано. Пришли утром втроём. Двое, Михалыч и Ястреб, полезли наверх. Михалыч на чердак, Ястреб на крышу. Стали разбирать.

Ястреб снимал кирпич за кирпичом сверху и передавал через отверстие в крыше Михалычу. Тот складывал их на пол чердака. Сняли все. Осталось такую же операцию провести по маршруту-чердак-комната. Вот тут-то всё и произошло. Ястреб спустился вниз, на чердак и только они Михалычем решили «поумничать», то есть определиться с последующими действиями, как Михалыч впотьмах, несмотря на то, что кусок крыши был открыт для света, ногой встал на верхнюю печную заслонку, которая вообще-то уже находилась под потолком комнаты. Печка старая была. Ну очень старая. Видимо от времени вся глина превратилась в труху. И переместился Михалыч, в итоге с чердака в комнату не прибегая к помощи лестницы. Рассыпалась печка. Как карточный домик. Рухнул Михалыч вниз, ещё и на плиту шлёпнулся задницей. Ястреб же от фонтана сажи, который ему шибанул в лицо, сделав машинально шаг назад, ударился головой о стропилину и тут же сделал пару шагов уже вперёд. Ничего же не видно было. Вот он и отправился тоже по Михалычеву маршруту, с той лишь разницей, что его задница встретилась с рёбрами Михалыча, который получив кирпичом по кумполу, завалился набок. Всё. Печку демонтировали.