Леонид Беррес - Поймать Большую Волну

К плетущемуся сзади мужчине присоединилась Агнеса со своей доской, которую она весьма изящно прижимала к бедру.

– Вы в первый раз встанете на борд? – спросила она.

– В первый! – признался Марк. – Это сложно?

– Если с парусом, то нет. Главное, не проявляйте силу, если ветер начнет вырывать из рук парус. Нужно поддаться порыву ветра, а затем использовать его силу для движения. Словом, как в вашей жизни.

Марк опешил от такой проницательности едва знакомой итальянки с целомудренным именем.

– Откуда вы знаете, как у меня в жизни? – удивился он. – С чего вы взяли, что я вообще поддаюсь чьим-то порывам?

Агнеса внимательно взглянула на собеседника и произнесла:

– Вы не похожи на глупца, который думает, что может противостоять стихии.

– Вы какую стихию имеете в виду? – поинтересовался Марк. – Стихию природы или стихию страсти?

– Это без разницы! И то и другое приносит нам волны оттуда, – указала женщина глазами на небо и прошла вперед.

Марк посмотрел на небо без единого облачка и мысленно согласился со своей новой знакомой. Он действительно не противостоял стихии страсти, тем более она вела его к гибели. «Интересно, если бы не подсуетился отец, был бы я сейчас живым?» – подумал Марк, не отрывая взгляда от небесной сини.

Учеба в Политехническом институте давалась Марку легко. Он феноменально запоминал лекции, которые после окончания пары мог с легкостью пересказать однокурсникам слово в слово. Впрочем, в тот период его больше интересовали однокурсницы. Марку одновременно нравились сразу три девушки, между которыми он никак не мог выбрать, чтобы завести серьезные отношения. Но больше всего его мысли занимали не ровесницы из студенческой среды, а одна зрелая женщина, при воспоминании о которой у него и сейчас учащается биение сердца.

Впрочем, не такая уж она была и зрелая – старше Марка всего на двенадцать лет. Это тогда, в далекой юности, тридцатилетние женщины казались ему такими взрослыми и умудренными опытом.

Марку было десять лет, когда в их дом въехала молодая семейная пара. Могучий мужчина, недавно демобилизовавшийся из армии, и хрупкая газель с необычайно тонкой талией, но весьма округлыми бедрами. Десятилетний мальчик мало тогда разбирался в волнующих прелестях округлых бедер, но его поразили зеленые глаза этой замужней женщины, длинные ресницы и романтические русые кудряшки, обрамляющие ее белое лицо. Ангела звали Эмилией, и она напоминала ту самую графиню, что белее лилии, воспетую Лермонтовым в своем стихотворении. Муж новой соседки, которого звали Николаем, на ее фоне казался грубым мужланом.

Таких красивых женщин, как Эмилия, Марк не видел даже в кино. Не влюбиться в нее было невозможно. Вот так к нему в десять лет и пришла первая и самая что ни на есть настоящая любовь, о которой он не рассказывал никому, даже первейшему другу Шавкету, с которым они иногда любили «перетереть» про девчонок.

Каждый раз, когда мальчик здоровался с соседкой, сердце его замирало. Она небрежно кивала в ответ и снисходительно улыбалась. На эту женщину обращал внимание не только он. Марк замечал, что многие мужчины оглядывались на объект его обожания. Некоторые останавливались и с серьезным видом провожали молодую женщину задумчивым взглядом, а некоторые начинали нечисто скалиться. Однажды какой-то мужик в зековской фуфайке и железными зубами на глазах у Марка что-то сказал Эмилии во дворе – что-то отвратительное и неприятное. Марк не слышал, потому что находился у качелей. Но видел, как вздрогнула женщина и стыдливо опустила глаза. Через минуту из подъезда в трусах и майке выскочил ее могучий муж, и завязалась драка. Сбежался весь двор. Это побоище, в результате которого незнакомец в фуфайке растерял все свои железные зубы, долго обсуждали в доме. Все хвалили соседа, который защитил от хамских выпадов красавицу-жену. Однако пристрастие Николая к спиртным напиткам двор не одобрял.

– И как она только с ним живет? – выкатывали глаза на дворовых скамейках уличные сплетницы. – Эмилька – кровь с молоком! А он – забулдыга забулдыгой.

– Наверное, мясо с мясокомбината таскает!

– А что толку? Детей-то у них как не было, так и нет…

Марк, который случайно услышал этот разговор у подъезда, так и не понял, какое отношение имеет мясо к тому, что у Эмилии нет детей. Мама Марка, как и Николай, работала на мясокомбинате, правда, бухгалтером, а не рубщиком, но у ведь нее-то дети были – он, Марк. А между тем мясо с комбината мама тоже приносила, правда, не так часто. Впрочем, это к делу не относится.