Array Сборник - Новая формация. Сборник участников-делегатов мероприятия, проводимого в Государственной Думе

– Придумали слово лгуны,
Кто землю свою не любит.
«Совки» же – Отчизны сыны,
Советские НАШИ люди!

И чтобы Отчизна цвела
Под зноем судьбы, под снегом,
Вершил большие дела,
Кто звался, внук, Человеком.

И радостен был ему ТРУД,
Успех трудовой собрата.
Когда ж стал главенствовать плут —
Не стал рвачом вороватым.

Ни гор золотых, ни дворцов
Не нужно!.. Росли бы дети!
Любили бы мам и отцов!
Таких вот сыщи на свете.

А как они были дружны —
Советские люди! Диво!
В любом уголке страны
Был каждый с судьбой счастливой.

Мужчины, храня рубежи
Великой родной державы,
Хотели Отчизне служить,
Не требуя благ и славы.

Высокая, тихая честь —
Советским быть человеком.
И в этом судьба наша есть.
Запомни, внучок, навеки.

И, выслушав речь мою, внук —
Я это, клянусь, не забуду —
Сказал, улыбаясь мне, вдруг:
– СОВЕТСКИМ, дедушка, буду!

«Прощай, немытая Россия!» —
Воскликнул Лермонтов с тоской.
Мели снега, дожди месили
Полей распахнутый покой;
От горя бабы голосили,
Священник пел за упокой…
Текла история рекой,
Года и беды пересилив.

Скажи, страна: под небом синим
Ты вечно будешь ли ТАКОЙ?..

Мне так непросто молвить: «Да»,
Но снова вижу, как когда-то:
Дворцы сановников – и хаты,
Вокруг – рабы и господа.

Ужель и мне теперь дрожать,
Боясь всевидящего глаза,
И от гонителей бежать
За горы древнего Кавказа?

Я – сын Урала! Здесь мой дом,
На стыке Запада с Востоком!
И Лермонтову я с восторгом
Хочу сказать в стихах о том.

Я тоже, как и он, люблю
Отчизну «странною любовью»,
Но никакой бедой и болью
Свою любовь не оскорблю.

И как ни трудно иногда,
А мой язык сказать не в силе
Вслед за поэтом сквозь года:
«Привет, немытая Россия…»
РОССИЯ мне – ЧИСТА всегда!

Нева уносит свои воды
В невидаль северных морей,
Забыты страшные невзгоды
Тех дней кровавых и ночей.

Все меньше на земле живущих
Свидетелей блокадных лет,
Тяжелый крест судьбы несущих,
Омывших кровью своей крест.

Досталось им по полной схеме,
Кто был в блокадном том кольце,
Следы жестокой страшной смерти
У них остались на лице.

Налеты дерзкие, бомбежки
Никто не мог предугадать,
Так привыкали понемножку,
Не знали, что откуда ждать.

Дорога их вела в подвалы
По десять, двадцать раз подряд,
И многие там оставались,
Не выходя уже назад.

Глоток воды с краюхой хлеба
На ужин, завтрак и обед,
Над головой не видя неба,
Лишь тусклый, полумрачный свет.

Их много в том подвале было,
До сотни маленьких детей,
А наверху снаряды выли,
Неся все больше им смертей.