Павел Чумаков-Гончаренко - Рефлексия

Впрочем, оставлю твою внешность на суд народа – он же всегда справедлив и беспристрастен! Вот пусть он тебя и судит. К тому же, как показывает практика жизни, внешняя привлекательность и вообще внешний вид, это дело помимо того, что сугубо индивидуальное, так еще и ко всему прочему, очень уж относительное; можно добавить – и обманчивое. Если начну описывать тебя или себя, то, к сожалению никуда не денусь, от субъективности и предвзятости. Тем более что мы, с тобой, вроде как люди близкие и даже чуть ли ни родня. Опишу нас с тобой в неприглядных красках, еще скажут, что напрашивается на комплименты; а если опишу положительно, то упрекнут в нескромности и самовлюбленности.

А что ты, кстати, зубы скалить начал – где-то в точку попал? Ну да ладно, я тебя с детства знаю, ты всегда был дураком. А помнишь, как у матери спрашивали про тебя: мол, что у вас сын пришибленный, что ли? А она так неловко, устало, пожимала плечами и говорила – соглашаясь: «Да, наверно… У него и книжка любимая «Идиот»!» – и всем, все, сразу становилась ясно; и они улыбаясь, сочувственно и понимающе, подбадривали ее: «Что поделаешь? Крепитесь! Бывает и хуже!» Хотя знаешь, я думаю, что они только так, на словах, а внутри про себя решали, что хуже уж и некуда; а если и бывает хуже, то это, ну о-о-очень большая редкость, которую еще и потрудиться и поискать нужно.

Лыбся, лыбся дальше! Что с тебя взять, дурак он и есть дурак!

Знаешь, говорят, что истинная красота, скрыта от глаз, – она в душе человека. Интересно, а что у тебя там внутри? Многие считают, что человек, это микрокосмос. Я вот на тебя смотрю и думаю: откуда в этом лупатом куске мяса – микрокосмос? Не пойму! Если только маленький, ржавый – кусок метеорита. Хотя конечно, если пофилософствовать, то микрокосмос можно найти и в любой соринке, в любой частичке, и тогда в действительности, его можно представить и в обличье такого лупатого куска мяса, как ты. Но это все в теории и в философии, а по факту ты нолик, и больше ничего.

Сегодня кстати Нолик, ты какой-то скромный – тихий и молчаливый и полслова не вымолвил. А ведь скоро на работу и мне некогда будет с тобой лясы точить. Или еще не вечер и ты только готовишься к своему выступлению? Артист потешного театра, ёлы-палы! Ну да ладно, молчи раз молчится, чего уж там.

В общем, смотрю я на тебя, на этого неудалого и нескладного, и на меня словно цунами накатывают волны неудовлетворенности, а порой, даже отвращения и раздражительности: какой-то ты, прямо никудышный, поверь, я то тебя знаю, – ну или думаю, что знаю. То, что ты одинок, это наверно; глянь-ка, как затравленно и с какой-то нездешней надеждой, ты постоянно на меня смотришь. Словно говоришь: помоги мне! ты же можешь! все зависит от тебя!

А я и об палец не бью – и не ударю! И нечего на меня так умоляюще пялиться. Ты для меня никто и звать тебя никак!

А еще я вижу, по твоим глазам, что ты считаешь себя умным. И иногда, когда у тебя появляются в этом сомнения, что ты не уникум, а самый обычный и заурядный человек, то тебя охватывает дикая тоска. Ты впадаешь в депрессию и жизнь начинает тебя томить, «как ровный путь без цели, как пир на празднике чужом». И ты встревоженный, начинаешь судорожно рыться в своей черепной коробочке, отыскивая там какую-нибудь оригинальность. Потом вспомнив, что-нибудь вычитанное и услышанное, от какого-нибудь выдающегося, по-твоему мнению, человека, мысль, ты начинаешь успокаиваться, найдя ее среди своих умозаключений или записей. И ты думаешь: «Ну вот, а я волновался, ведь я тоже ума палата, выдающийся! Ну и что, что меня никто не знает, смысл то, в другом: просто я выдающийся де-факто, а они еще и де-юре. Просто им больше повезло – так выпал жребий. Да если подумать, то ведь еще и неизвестно, кто де-факто из нас умней?!»

И вот ты знаешь, чего я никак не пойму и не могу никак взять в голову: откуда у тебя эта постоянная, высокомерная рефлексия; это стремление, постоянно выделиться и быть не таким как все? Ты же пролетарий, а не интеллигент? На худой конец люмпен – хрен редьки не слаще! А все дай, выше своей головы прыгнуть и на ее же сесть – лишь бы все удивились и ахнули: «ты погляди, как он умеет!..»

Я всегда знал, что самомнения и самовлюбленности, тебе не занимать. Было бы еще неплохо, чтобы также было и с самокритичностью. Хотя если приглядеться, то в глазах можно заметить и беспросветную тоску. Интересно и с чего это у такого эгоиста тоска? Ну, сознавайся?! А вижу-вижу, говоришь, что в тебе пылает огонь таланта. А я думаю, это не талант, а гордыня горит адским пламенем. «Я,– говорит,– не имею морального права, жить в Зазеркалье, я вам там нужен. Мне, – говорит, – открываются порой, тайны мирозданья и сокрытые устремления человеческих душ и сердец. Если будете меня слушать и делать, как я говорю, то приблизите Царство Небесное!».