Алексей Тихоньких - Круглое озеро. Я был советским спортсменом

На всесоюзный сбор в Олимпийском центре «Круглое озеро» в декабре 1980 года нас пригласили одновременно. На первой тренировке меня сразу впечатлила наша олимпийская команда. Трудно было поверить, что я буду тренироваться в одном зале с олимпийскими чемпионами Александром Дитятиным, Александром Ткачёвым, Владимиром Маркеловым. Ожидая построение, они, одетые в красные болоньевые костюмы олимпийской команды, стояли кучкой возле коня. Эдик Азарян что-то рассказывал, и все смеялись, один Саша Ткачёв просто улыбался и молчал.

Когда мы вошли в зал, они с интересом посмотрели на нас. Артур Акопян стал что-то объяснять им, кивая в нашу сторону. С ним мы были знакомы ещё по юношеским соревнованиям. Это был очень элегантный и красивый гимнаст из Еревана, чемпион мира в командном зачёте.

Юра улыбнулся и толкнул меня плечом:

– Тишка, видал экипировку? «От тайги до британских морей Красная Армия всех сильней!»

Казалось, что на него олимпийцы не произвели никакого впечатления.

Я разглядывал зал и, не оборачиваясь, спросил:

– Кстати об армии, ты знаешь, кем Чебурашка служил?

– Кем? – удивился он такому неожиданному вопросу.

– Радаром, Юра, радаром.

– Ну да. Конечно, – усмехнулся он, пожимая плечами.

Мы постояли немного и сели на ближайшую скамейку. К нам подошёл белорусский гимнаст Павел Сут, поздоровался и насмешливым тоном спросил:

– Разрешите присоединиться к компании новичков? Что, Король, уши прижал? Не бойся, не съедят.

– Садись, Паша. Говорят, в ногах правды нет, – сказал Юра и добавил. – Кстати, не знаешь, случайно, при чём тут правда?

Паша не ответил, сел и начал наматывать бинты на запястья. Мы уже не раз встречались с ним на юношеских соревнованиях. Он был неплохо образован, много читал, обладал хорошей памятью и быстро «подсадил» меня на Жванецкого, рассказав мне практически наизусть его монолог «Собрание на ликёро-водочном заводе».

В середине семидесятых он прославился своим знаменитым упражнением на ковре. В то время музыкальное сопровождение было обязательным не только для девочек, но и для мальчиков. На соревнования мы приезжали с пианистами, которые умели импровизировать таким образом, чтобы мелодия максимально подходила к содержанию упражнения.

Никто не усложнялся, перед подходом мы им просто сообщали какой акробатической связкой заканчивали. Мы выполняли комбинацию часто под совершенно незнакомую музыку, и в конце упражнения звучал торжественный финальный аккорд.

Паша был одним из первых гимнастов, который начал выполнять вольные упражнения, составленные настоящим хореографом под соответствующую музыку. Это была новая и оригинальная интерпретация мужского гимнастического упражнения. Однако хореография и музыка вызывали у нас определённую ассоциацию с построением женских композиций на ковре, и ребята подтрунивали над ним.

Мы все трое прошли через молодёжную сборную команду СССР. Старшим тренером тогда был Андрей Фёдорович Родионенко, специалист, сумевший создать действительно творческую обстановку среди тренерского состава. Он эффективно использовал методические разработки таких теоретиков гимнастики, как Гавердовский, Алекперов, Смоленский, Менхин и другие. Мне нравилась его манера держаться и общаться с гимнастами и тренерами. Он объяснял, не повышая голоса, даже когда хотел убедить несогласного с ним. Он не давил, не настаивал, и во всём, что он делал, чувствовалась интеллигентная компетентность.

В течение моего первого сбора на Круглом мне казалось, что это происходило не со мной. В гостинице меня поселили в номере с двумя Александрами – Дитятиным и Ткачёвым. Я жил, тренировался вместе с моими вчерашними кумирами и мог даже с ними перекинуться парой слов, помочь принести мат, сыграть в настольный теннис или бильярд.

Как-то раз вечером после ужина мы разговорились с Сашей Ткачёвым. Он обычно был не очень общителен, но в этот раз был непривычно разговорчив. Я сказал ему:

– Саша, мне трудно себе представить обстановку в зале во время чемпионата мира или олимпийских игр. Такая ответственность!

– Вот именно, Тишка. Это, наверное, самое сложное – суметь справиться со страхом подвести своих товарищей по команде. Ты знаешь, в сборной были даже гимнасты, которые не хотели попасть в команду, чтобы избежать этой непомерной ответственности. Действительно, на соревнованиях иногда бывает такое психологическое давление, что готов прочитать молитву и поверить во что угодно, не зависящее от тебя и влияющее на результат.