Дина Почикаева - Бим Бом – театр несбывшейся любви. Роман

Мне хотелось успокоить страдания женщины, вызванные воспоминаниями, но я не смогла подобрать слов, способных утешить ее печаль.

– Ах, да. Совершенно забыла. Карлов Мост… – глаза засияли. – Ты даже не представляешь, что там только не продается. Тысячи туристов с утра до вечера бродят от одной лавки к другой и тратят кучу денег на безделушки. И кстати, там можно отведать самое вкусное в мире пиво. Я не любительница алкоголя, но этот напиток мне в душу запал – женщина рассмеялась.

Я улыбнулась ей в ответ. Она рассказывала об этом путешествии с таким детским восторгом, что выглядела слегка чудаковатой. В ее движениях было столько эмоций, от воспоминаний, что каждый слушатель спокойно мог вообразить все места, которые она так ярко описывала. Она не упускала ни малейшей детали. Из нее получился бы прекрасный следователь. С такой способностью запомнить все мелочи, способен сравниться лишь обладающий огромным опытом детектив.

– Обязательно съезди в Чехию. – Женщина закончила рассказ о путешествии и присела перевести дыхание. К ней подошла молодая пара и поинтересовалась, где можно взять уроки мастера, изобразившего цветочные полотна.

– Уже негде. – Вздохнула та.

– Думаю, что нам необходимо обменяться номерами.

– Какими? – удивленно взглянула на меня рассказчица.

– Ну, мобильными. Не хочу вас больше терять. – Я немного смутилась от ее вопроса.

– А… Дак у меня его нет. Только домашний. Я иногда болтаю с подругами.

– Можно домашний?

– Конечно. – Произнес приободренный голос. – Будешь звонить мне. И приходи ко мне лучше в гости. Я здесь недалеко живу.

– Обязательно. Давайте на выходных. У вас есть планы на выходные?

– Да какие у меня уже могут быть планы. Приходи в воскресенье. Я пирог испеку с вишней.

– Отлично.

Интересно, а сколько лет назад Марины не стало? И что с ней произошло? Меня мучали эти вопросы со дня нашего знакомства с матерью художницы. Только я никогда не решусь спросить об этом. Ведь для каждой матери, потерявшей ребенка, эти вопросы являются самыми горькими. Пережить смерть своего ребенка и жить с этой мыслью – самое страшное, что существует на земле.

По воздуху разносился запах жаренного мяса. Я бы сейчас не отказалась от пары кусочков с лавашем и зеленью. И только я решила воплотить свой замысел, как сработало напоминание – Не есть жирную пищу.

– Ну, можно хоть немножко? – простонала я в ответ. – Совсем чуть-чуть.

Балеринская карьера в такие моменты просто сваливалась тяжелым грузом на мои хрупкие плечи. При подготовке к очередному выступлению мой вес доходил до сорока пяти иногда и немного меньше. Я морила себя голодом, чтобы на сцене порхать, как пушинка.

– Интересно, кто придумал этот балериний вес? – проворчала я себе под нос. – Еще немного, я рухну вот на эту лавку.

Ругаясь с собой я добрела до машины. Там всегда припрятана шоколадка для особых случаев. Иногда, я позволяла себе такую погрешность, но лишь при условии, что мой мобильник будет спрятан настолько далеко, что его зоркий экран не увидит того, как я запихиваю в себя тысячи калорий.

– Полежи пока здесь, – я аккуратненько спрятала трубочку под переднее сиденье и закрыла дверь. Именно тогда мне удалось почувствовать свободу и спокойно вкусить нугу с цельным фундуком. Вдруг он зазвонил. Иногда мне казалось, что у него есть специальное устройство, способное считывать мои грехи.

– Алло. Да. – Я успела прожевать последний кусочек.

– Милая, ты где? И почему такой голос?

– Я ем.

– Понял. Такое впечатление, что ты соревнуешься с кем-то в этом процессе.

– Примерно так. Только я единственный участник соревнования.

Макс рассмеялся.

– Хорошо, что так. А то я уже хотел поспешить, чтобы вызволить тебя из общества обжор. Зная, какая ты у меня сладкоежка.

– Да ну тебя. – Я немного покраснела. Совсем немного. – Ты когда прилетаешь?

– В понедельник. Какие планы на выходные?

– У меня-то? Да особо никаких. Репетиции, репетиции и еще раз репетиции.

– Я вижу, что ты уже тщательно к ним готовишься. Признайся честно. Сколько у тебя батончиков еще в заначке? – Макс опять засмеялся.

– Ни одного. Последний только что был сражен в тяжелом бою.

– Ладно. Привезу тебе Сенабон.

– А что это?

– Французская булочка. Я тебе несколько возьму, разных.

– Лучше сам прилетай скорее. Я соскучилась.

– И я очень соскучился, моя балерина.

Последнее фраза являлась укором Макса за мое нежелание соблюдать диету перед выступлением. Он всегда так делал, когда заставал меня врасплох за поеданием чего-нибудь сладенького. Особенно он любил это делать ночью. Когда я украдкой пробиралась к холодильнику, чтобы вынуть оттуда пломбир или кусочек тортика. Он ждал, когда я достигну цели. Включал свет. И тогда его издевкам не было предела. Первый год я дико обижалась, спустя некоторое время привыкла. Нравится ему, пусть хохочет. А без сладкого человек долго не протянет, да и мозг перестанет работать. Мне же, как умной и образованной балерине, подпитка крайне необходима. Иначе, я стану пустой и никому не интересной марионеткой, вертящейся по сцене и абсолютно не имеющей представлений о смысле своих действий.