Фрэнсис Грей - Все связано. Роман

Разочарованный Артем уже выходил с территории закончившего свое существование гаражного кооператива, когда неподалеку от выхода, то есть выезда, в одном из настежь распахнутых гаражей, он увидел несколько отпринтованных листов. Несмотря на осень, листы были совсем не испачканы и как будто просились Артему в руки. «Взять почитать, что ли», – подумал любознательный школьник и собрал пачечку листков.

Читать он не очень любил, предпочитал смотреть видосы, даже знаменитый Гарри Поттер в печатном виде его не впечатлил (как, впрочем, и в фильмах), а вот Таня Гроттер с ее магическим контрабасом – да… Это была не сказка, а книга про настоящую магию. И среди магических атрибутов музыкальный инструмент присутствовал, и не один, что для Артема, не просто занимавшегося, а интересовавшегося музыкой, было немаловажно. Начиная с этой книги, Артем полюбил… нет, не читать, Артем до страсти полюбил все необычное, его любимым сериалом было «Сверхъестественное» и он инстинктивно почувствовал, что в тексте на этих листочках может быть что-то такое, от чего можно «Дома он отложил найденные листки до вечера. В них надо было навести некоторый порядок, но пока было не до этого: уравнения совсем не давались, а еще преподавательница музыки еще на прошлом уроке грозилась поговорить с родителями и сообщить администрации о нем как о кандидатуре на отчисление. Поэтому, едва разделавшись с математикой, Артем взялся за блокфлейту и спешно попытался наконец выучить к полугодовому зачету колыбельную Брамса. И еще гаммы, вот тоска… Совсем недавно был зачет за первую четверть и вот уже близится полугодовой. К первому как-то незаметно удалось подготовить гаммы с двумя знаками при ключе, а вот уже надо учить с тремя знаками. Что касается гамм, Артем уверенно знал, что они бывают мажорные и минорные, а объяснения про строение гамм как-то упустил или пропустил, слово ступени у него никак не ассоциировалось с музыкой, тем более устойчивые и неустойчивые. Устойчивые – это ступени лестницы в доме, в школе, ступени потемкинской лестнице в Одессе тоже очень устойчивые. А неустойчивые – это, наверное, в заброшенных старых деревянных домах. Но причем тут музыка? Артем это не понимал и, следовательно, не воспринимал. Гамму до мажор он прекрасно знал, но гамма ре мажор для него уже была чем-то не то, чтобы совсем незнакомым, но еще не совсем понятно чем. Про минорные гаммы Артем, конечно, знал, что они делятся на гармонический и мелодический минор, но при этом он не усвоил или забыл, какой минор есть какой. И ничего сдал неплохо не хуже других, что каждый день упорно пиликают. А вот с колыбельной хуже. Подразумевалось, что над произведением надо было трудиться все лето, но Артему было совсем не до блокфлейты на морском пляже, да и потом на даче тоже, велосипедные прогулки, соседская клубника и малина и бадминтонные, футбольные и карточные сражения привлекали его куда больше. И вообще занятия в каникулы – сущий абсурд, каникулы предназначены для того, чтобы отдыхать, а не заниматься. Артему было совершенно ясно, что идея задавать задания на каникулы ничего в себе не содержит, кроме дисгармонии, и ничего не создает, кроме морального дискомфорта. Так ничего толком и не подготовив (а как можно было за два часа подготовить то, на что вроде как отводились три месяца!?), Артем уныло поплелся в музыкальную школу, сочиняя и систематизируя разные объяснения на тему, почему он не готов к зачету. Все свои аргументы он вывалил преподавательнице Марине Александровне, которая молча их выслушала и попыталась хоть как-то воззвать к сознанию нерадивого ученика. Пообещав Марине Александровне все подготовить к следующему занятию (последнему перед зачетом), Артем быстрым шагом отправился домой, где его ждал найденный текст.

В том, что Артем почти не был готов к зачету, сама преподавательница тоже была виновата – надо было строже спрашивать на каждом занятии и угрозы применить раньше, а она занималась с Артемом, надеясь, что так ему станет интересно и наконец появится быстрый прогресс, подобный тому, что был на первом году обучения. Хотя ожидаемый быстрый прогресс так и не появился, зачет в конце первой четверти был сдан и ученик и преподаватель несколько расслабились и ситуация оказалась совсем скверной. Еще сквернее ситуация была с общим фортепиано, за полгода Артем почти ничего не выучил, урок с преподавателем один раз в неделю продолжительностью сорок пять минут мало что мог дать без занятий дома, а заниматься дома фортепиано у Артема не было времени, а на самом деле – желания. И звуки, которые он извлекал дома из инструмента, получались какие-то уж очень неприятные, возможно, поэтому Артем, вместо того, чтобы заниматься больше и сделать их приятными, занимался фортепиано все меньше. В конце первой четверти не было ни зачета, ни экзамена, так как предмет только начался, и Артем как-то совсем расслабился на эту тему. Но Марина Александровна об этом не знала и, разумеется, ничуть не беспокоилась. Она беспокоилась о своем предмете, зачет по которому стремительно приближался.