Т. Морозова - Принимая жизнь

Допив остатки водки из бутылки, я открыл окно – давно пора проветрить эту богадельню. Вместе со свежим воздухом квартиру наполнил шум улицы, разрушая мое одиночество. Я уставился на прохожих, которые сновали туда-сюда, опаздывая по своим делам. Такие накрахмаленные, чистые, но угрюмые, словно тараканы перебегали с места на место, создавая бесконечный поток жизни. Сейчас я ненавидел их и завидовал им одновременно; презирал и в то же время хотел оказаться одним из них, чтобы у меня тоже были силы и желание куда-то бежать. Только я не понимал зачем; какова конечная цель? Я вспомнил о своей жене, которой безуспешно названивал вчера и позавчера, и каждый день по несколько десятков раз. Эта сука бросила меня, когда я ушел в очередной рейс, ушла к какому-то бухгалтеру. Любовь у них, говорит. А что тогда было у нас? Меня снова наполнила безумная ненависть. Как она могла так со мной поступить, когда моя жизнь и так рушилась со скоростью света? Это было последнее предательство, после которого я безвозвратно провалился в пучину этой тьмы, которая нещадно пожирала меня по сей день. Почему она была так жестока? Я повторял это снова и снова, пока не понял, что должен сказать это всё ей в лицо. Еще раз. Срочно.

Я попытался привести себя в более-менее благоприятный вид. Умылся, натянул на себя брюки без дырок, отыскал футболку почище, отряхнул пальто. Грязные волосы скрыл под шапкой, и, казалось, я выгляжу немного лучше. Только вот совершенно забыл о той ужасной вони, которая стала уже моей аурой. Я ее не чувствовал, в отличие от других. Люди в метро шарахались от меня, как от прокаженного, незаметно отходя на несколько метров, морща свои носы и кривя рожи. Мне стало неприятно, во мне вспыхнула оскорбленная гордость. Сволочи, подумал я. Высокомерные сволочи. Думаете, что я конченный алкаш? Хорошо, тогда я не могу расстроить ваши ожидания! Монолог протеста заиграл в моей голове. Я не собирался пить, дабы жена не захлопнула передо мной двери, но эти люди… Вообщем, теперь я не видел никаких причин, чтобы не купить бутылку пива, чтобы доказать всем, что я действительно та мерзость, которой они меня считают. Была ли в этом хоть толика смысла? Не думаю. Но тогда такой ход мышления казался мне нормальным и логичным.

Выйдя на нужной мне станции, я выгреб из карманов последние деньги и купил на них самого мерзкого пива, которое было в ларьке, нахамив при этом продавщице, чтобы вылить полученное оскорбление хоть на кого-то. Дойдя до дома, где теперь обитала моя супруга, я в нерешительности остановился. Это был элитный район с новыми высотками, зеленым парком и даже собственным прудом. Пруд! Я, как завороженный, стоял и смотрел на этот пруд, думая о том, что не зря она променяла меня на этого бухгалтера. Проигнорировав консьержку, которая интересовалась, куда я иду, я нашел нужную квартиру и начал тарабанить в дверь. Мой стук был напористым и агрессивным, а как только дверь открылась, я сразу начал орать:

– Ты шлюха, знай это! Это раз. Два – где этот кабель? Где твой чертов бухгалтер? Эй, очкарик, иди сюда! Давай, будь мужиком! – закончив свой монолог, я присмотрелся и понял, что передо мной стояла не моя жена, а совершенно другая женщина. Она в ступоре смотрела на меня, не понимая, как реагировать, и что я хочу. Я тоже не знал, что говорить. Мой тон изменился и как можно мягче я попытался исправить ситуацию. – Извините, мадам, ошибся дверью. А не подскажете, где пятнадцатая квартира?

– В этом подъезде нет такого номера, – испуганно пролепетала она, видимо, опасаясь того, что я безумный, и поспешила захлопнуть дверь перед моим носом.

Сконфузившись, я понял, что ошибся подъездом. Эта сцена охладила мой пыл, поэтому когда я дошел до нужной двери, мне уже не хотелось в ярости набрасываться на свою жену с обвинениями и оскорблениями. Вместо этого я сел на пол, облокотившись о дверь пятнадцатой квартиры, и заплакал. Слезы потекли из меня сами по себе и я не мог остановить их поток. Вместе с беззвучными рыданиями меня накрыла волна жалости к себе. Боже, за что всё это? Мне было жаль себя до чёртиков. Я не понимал, за какие грехи расплачиваюсь сейчас и не осознавал, как это всё остановить. Да и хотел ли я что-либо изменить? Не уверен. Вместо этого я наверняка знал, что именно жена виновата в том, что я нахожусь в таком состоянии. Так, забыв, что я тут делаю, я сидел на холодном полу, пил пиво и рыдал. Я знал, что представлял из себя жалкое существо, и к счастью, меня так никто и не обнаружил. Если прилично выпив, я ничего больше не чувствовал и не соображал, то в самом начале, в этот первый час, алкоголь наоборот усиливал мои чувства, раздувая их до такой драмы, что ни один бы кинорежиссер не смог бы с ней справиться. Когда в бутылке закончилось пиво, а глаза пересохли, я встал, отряхнулся и пошел прочь, так и не постучав в нужную мне дверь.