Наталья Стрункова - Когда цветет черемуха

– Ты мне тут не дерзи, дома будешь так разговаривать! – как будто ждал председатель, тут же завёлся с первого толчка.

– Может мне тебе поклониться в пояс, избу свою освободить, машину выделить с личным шофером? – снова начал кричать Леонид.

– Вы в своём уме? – ничего не понимал Рома.

– Я тебя сюда не звал, и кланяться тебе не собираюсь, собирайся и езжай куды хошь! – стукнул по столу Михалыч.

– И поеду, и сообщу в район как здесь принимают молодых специалистов! – тоже перешёл на крик Роман.

– Вы чего тут орете? – вбежал Васька.

– Не твоего ума дело! Машина где? – заорал председатель.

– Да тут стоит – таращил зенки Васька.

– Поехали на поля, совсем тут оборзели все без меня, я вам покажу как порядки наводить – вскочил Леонид и вышел из конторы.

– Тьфу, вот же черт плешивый, и чего орёт, слушай его теперь весь день – плюнул и тоже вышел злой Васька.

Роман вышел следом, громко хлопнув дверью, увидел побледневшую Любу, подошёл :

– Пойдём, вещи надо мне собрать, уезжаю я – злился Роман.

– Куда же это Роман Алексеевич? – задрожала Люба.

– В Москву, домой, но сначала в район ваш, доложу на вашего упыря, как он тут дела вершит, князь местный выискался – злился ещё больше парень.

– Не уезжайте, все образуется – почти плакала Люба.

– Я все решил, кланяться не собираюсь, не хочет, не надо! – почти кричал Ромка.

– Да что же это – совсем поникла Любушка, первая любовь так нечаянно нагрянувшая ускользала прямо из под носа.

Хлопнула дверь, Любка влетела в избу как ошпаренная и сразу в комнату на кровать ничком вниз.

– Чего такое, батюшки, Люба чего такось? – подошла Анисья.

– Уезжает он, бабуль, вещи собирает, с Михалычем кричали, не сошлись они – разревелась Любка.

– И-и-и-и-и вот ещё, сейчас я поправлю, не реви, быстро умойся, самовар ставь, кому говорю бегом! – засеменила Анисья к гостю.

– Роман Алексеевич, пойдёмте чай пить, Любушка самовар ставит.

– Спасибо тётка Анисья, только некогда мне, уезжаю я – складывая рубашку ответил Рома.

– Да я не мешаю, вот только перед дорогой надо чай попить, покушать, поезд когда будет неизвестно, расписания я не знаю, может до завтра на вокзале просидите, а за чаем расскажете что случилось у вас.

Ромка медлил обдумывая слова Анисьи, перспектива торчать на вокзале до завтра и голодным не радовала.

– Ну пойдёмте – кивнул Ромка.

– Ну чаго там Михалыч учудил? – двигая блюдце с мёдом начала расспрос Анисья.

– Да не знаю я, орать начал – подробно рассказал про вторую встречу с председателем Роман.

Выслушав Анисья долго смотрела в окно молча, Люба сидела затаив дыхание, слишком хорошо зная свою бабушку, в этой маленькой и сухонькой голове, покрытой платочком рождался план.

– Понятно теперь, оба вы неправы, оба горячие и скорые на руку, Михалыч понятно крут на решения, криком берет все, а вас я не знаю, но теперь вижу такой же огонь.

– Да как это оба неправы? – удивился Ромка.

– А вот так, уезжать собрались, обиделись что не приветили вас, не разглядели, а показать себя не показали, точнее показали да не с той стороны, нажаловаться хотели району на председателя, эх, а надо было показать этому старому пню, я могу, учёный, я помочь могу!

– Да он меня слушать не захотел, орёт с порога – снова начал спорить Ромка.

– Этот тоже с ума сошёл, боится тебя как молодого и учёного, боится что место его заберёшь, а кому он нужен? Один он, без семьи, одна у него семья и ребёнок – колхоз это, нянчится с ним, болеет и переживает, иногда конечно слабину даст, пить начинает, а так он хороший.

– Тётка Анисья… – начал Ромка.

– Слушай и не перебивай – одернула Анисья.

– Знаю я Леньку с малолетства, у них изба в четвёртом ряду стояла, ох какая мать красивая была у него, а как запоет, вся деревня сбегалась послушать, как тонко тянула струнку души, выворачивала и плакать заставляла, от грусти или от счастья. Песни никогда такие не слыхивали, она их романсами называла. Первая красавица на деревне была, все к ней сватались, а вышла за отца Леньки папане назло, поругались они в тот день, чего уж не помню, только выскочила из дома вся злая и наткнулась на Мишку, бери говорит меня замуж, а тот и не отказал, тут же и расписались в район съездили, наврали что дитя будет, повинились, но роспись получили. Приехали, Софья вещи собирать пошла, Мишка у ворот ждёт, папаня её чуть не умер в тот час как узнал. А потом сынок народился, две дочки и Ленька младший, вот только война почти всех унесла за собой, Софья с девочками к фрицам попала, угнали их на работу, и больше они не вернулись, Мишка погиб вот когда не знаю, он с партизанами был, ушёл сразу когда Софью забрали, а вот Ленька и Толька вернулись, вот только и Анатолия теперь нет, как и жены Михалыча. Пойми, он же не со зла на тебя, он так защититься пытается, чтобы последнее не забрали.