Виктор Бычков - Сопка с проплешиной. Рассказы

– Хоть что-то уберечь от антихриста до прихода наших, – говорит бабушка Степанида.

С ней соглашается и мама. И тоже вместе со всеми прячет снопы ржи, картошку.

А ещё Надька знает, что у многих закопаны мешки, а то и бочки с пшеницей.

И у них в огороде мамка закапала бочку пшеницы втайне от папы.

– Даст бог наши вернутся, а у нас и пшеничка есть, – уставшая, но довольная мама хвасталась дочери. – Будет чем колхозу проводить посевную. Да и хлеб… а как же! Ещё бы ржи успеть.

Но и немцы не дремали.

Почти две недели вывозили на телегах и на грузовиках пшеницу к железной дороге, там грузили в вагоны, отправляли в Германию.

Немцы спешили: а как тут не спешить, если поступь Красной армии слышна с каждым днём всё сильнее и сильнее.

Руководил уборкой Надькин папа.

Скандалы с именем братика как-то поутихли сами собой.

В семье привыкли, что для мамы и Нади он был Данилкой, а для папы оставался Адольфом.

Да и малыш одинаково реагировал и на то имя, и на другое.

А вот то, что папа был полицаем, ни Надя, ни мама смириться не смогли.

Той тёплой семейной, душевной довоенной обстановке в семье так и не суждено было восстановиться. Хотя первое время папа не раз затевал разговоры на эту тему, пытаясь убедить родных, что служба в полиции – это ради них, их благополучия.

– Да поймите вы, в нынешнее время по-другому не выжить. Посмотрите, скольких людей уже нет на свете, а мы, слава богу, живы, здоровы и нос в табаке, – пробовал шутить глава семейства.

– Как все, так и мы, – всегда отвечала мама в таких случаях. – А вот идти поперёк, быть на другой стороне, не с людьми, это ж… это ж не по-нашему, не по-христиански.

Всё началось прошлой осенью 1942 года…

Данилка к тому времени уже стал ходить, ему пошёл второй годик.

В последнее время, особенно с весны 1942 года, все в деревне только и говорили, что в окрестных лесах появились партизаны.

Об этом часто говорил и папа.

Особенно, если к ним в избу приходили папины сослуживцы-полицаи – дядька Макар Горохов и молодой ещё парнишка Сёмка Глухов, то разговоры о партизанах были для них главной темой.

Мама кормила полицаев, а Надька залазила на печку в таких случаях, таилась за дымоходом и слушала взрослых.

Получалось, что партизаны сейчас – самые главные враги не только для немцев, но и для папиных друзей.

– В Листвянке, сволочи, полицейский участок разгромили, повесили старосту. А двоих наших товарищей застрелили, – делился как-то раз дядька Макар. – А это мой старший брат Ванька с сыном Колькой. Двоих сродственников, суки, жизни лишили.

– Староста доводился двоюродным братом моей мамке, – добавил молодой полицай. – Так что и моего сродственника… царствие небесное, – и перекрестился.

– Да-а, – тянул за столом папа, – дела как сажа бела, – и нервно барабанил пальцами по столешнице.

– А что нам делать, Василий Николаевич? – спрашивал Сёмка Глухов. – Немцы ведь гарантировали, что ещё чуть-чуть, вот-вот и Москве хана. И Красная армия сбежит за Урал. Оказывается, что свои же, местные, козни строят. Как тут раньше срока богу душу не отдать, а, Василий Николаевич? И красные вроде как упёрлись под Москвой, не сдвинуть.

– Галстук готовься примерять, – зло хохотнул дядька Макар.

– Какой ещё галстук? – не понял Сёмка.

– Сталинский. Верёвку на шею, во какой, если раньше богу душу не отдашь, – разъяснил папа, и стукнул кулаком по столу. – Беречься надо, вот что я вам скажу. И молиться, чтобы немцы свернули голову большевикам.

– Это вряд ли молитва тут поможет, – махнул рукой дядька Макар. – Напирают красные, дураку понятно. Я ещё по той войне помню, что в четырнадцатом годе началась. Я ж был на ней, воевал против немцев тогда.

– И что? – Сёмка ближе подсел к рассказчику. – И что, дядя Макар? Какая думка? Что скажешь?

– А то, друг мой ситный, – продолжил дядька, – что если упёрся наш мужик копытами в землю, то уже не сдвинешь. Тут уж хоть молись, хоть не молись, а заупокойную разучивай, чтоб, значит, в рай попасть. Он же, мужик наш, и сам сдохнуть готов, но и противника за собой потянет.

– Вот, я же что тебе говорила, дурная твоя голова? – всхлипнула мама.

– Замолчи! – повысил голос папа и снова стукнул кулаком по столу. – Ещё бабушка надвое гадала, а ты уже заупокойную затянула. Не хорони раньше времени.

– Ну-ну, – только и смогла сказать мама в оправдание.

– А в случае чего, – робко произнёс дядька Макар, – надо будет вместе с немцами того… этого. Жизни нам уже не будет, если красные вернутся. И семьи подготовить, собрать добро, то да сё.