Дмитрий Завадский - Буду популярен после смерти

Гордая птица на краю скалы,
Она стоит, готовится к полету.
Обрыв высокий, километра три,
Но ей не страшно, ни на йоту.
Сорвалась, крылья мощные раскинув
И ринулась что силы есть в темную бездну,
Забыв, что может просто сгинуть,
Если чуть-чуть хотя бы вера треснет.
Застыл усталый, неподвластный птице свет,
Она летела, и летела, и летела…
Очнувшись вдруг в один момент,
Застыла в ужасе, ведь она падала, сгорала, тлела.
Тайфун окутал землю, небо вспенилось и потемнело.
Крыло сломалось – не порок совсем; не в счет усталость,
Но как искусство просит жертв, так и перо лишь правду стелет:
Живой мертвец уж не жилец, ему чуть-чуть осталось.
Казалось бы, в любой другой отрезок времени, ни одному до погибающих ведь дела нет,
Но в каждый раз, каждый из нас виновен, коль даже ненароком худо делает…
Из-за чего повсюду слышен злобный, желчный и довольный скрежет?
Тебе ль не знать: злорадство ни за что до слез и боли доведет, тупым ножом дорежет.
Ты не поймешь. Ты не найдешь ответа.
Ты знаешь, все пройдет. Пройдет и это…
Не ставлю крест, надеюсь, что ей повезет под ветром,
Хоть маловероятно, но я помню: падать ей три километра.

Город больших возможностей, больших проблем,
Город больших надежд и разочарований.
Город злой порой, он нравится не всем,
Разве что любителям вечных испытаний.
Город бетона и машин, город науки,
Город открытых казино и газировок.
Город парковок, КГБ, тянущих руки,
Город боли, счастья, передозировок.
Город зла, кощунства, город постов, молитв,
Город промышленных гигантов века.
Город доброты и заказных убийств,
Город для животного, для человека.
Город шума, пыли, город контрактов.
Город слишком крупный, город слишком мелок.
Город нужных и нежелательных контактов,
Город оригиналов, город подделок.
Город сейфов, денег, город перспектив,
Город для бомжей, город для любого.
Город музыкантов на любой мотив.
Город – место дьявола и место Бога.
Город супермаркетов, город развлечений,
Город фитнес-центров и алкоголя.
Город церквей, больниц, город заключений,
Город проституток, город сверхъконтроля.
Город быдла, город нищих бизнесменов,
Город крепко вжатых в голову скоб.
Город достойных, город спортсменов,
Город серой массы, город калейдоскоп.
Город встреч, разлук, противостояний,
Город мира и военного бинокля.
Город грязи и город расстояний,
Город то любим мной, то навеки проклят.

Границ априори нет —
Ты сам себе строишь козни,
Ты сам себе роешь ямы.
Страницы прожитых лет
Становятся опытом поздним.
Тот опыт – одни изьяны.
Сбегающих вникуда
То ропот, то топот ног
Покажет, как кто-то смог,
Скатиться через года
С человека до обезьяны.
Он скажет «не повезло»
И молча уставится в пол.
А ты не глупи, в начале пути
Думай своей головой
И не будь ослом.
Спроси перед тем, как идти,
Спроси себя: кто я, кто?
Что нужно сейчас? Что потом?
Важнее добро или зло?
Остаться или уйти?
Есть выбор, и не рандом,
Каким все связать узлом!

Да будут преданы огласке все строки этого прощального письма!
Пишу тебе, мой друг, тебе-тебе! Признателен тебе буду надолго и весьма,
Если читать возьмешься, и, более того, хоть что-то попытаешься понять.
Мне двадцать два. С тобой я говорю давно. Когда я начинал, то думал – не унять,
Однако я сдаюсь. И огорчен, и более не верю в то, что было смыслом жизни.
Бывало, с ночи до утра писал и оставлял тебе записки.
Ты не читал. Я говорил – не кисни,
Ну может человек устал, забыл. Да мало ли бывает вариантов? И среди прочих дел,
Все так же оставалось написать тебе – важнее! Но ты не уставал, не забывал. Ты не хотел!
Ты просто не хотел, а я искал в себе ошибки, и думал, что же делаю не так!
Сейчас, пожалуй, наступает эдакое время, в котором всем не важно кто ты, и неважно как
Живешь. Сейчас важнее в чем одет, на чем приедешь на обед, и прочий сор.
Не то чтобы я люто ненавидел современных, но игнорировать мораль – позор!
Я понял, отчего тебе не нужен: нытье не нравится, серьезность, справедливость,
А нравится шутить по-черному, себя уничтожать, изображать к хорошему брезгливость.
Все просто: скучен я, ведь мне бы делать лишь добро, и дальше носа я не вижу.
Гниет нутро, товарищ. У тебя будут дети, а воспитать их будет словно заработать грыжу.
Тебе сейчас это неважно, ничего, годы летят и рассыпаются, как брошенный песок,
Сегодня молод и красив – а завтра болен, мало сил, как будто выжали весь сок.
Ты не серчай, тебя я больше донимать не стану. Я отложу тебе записки на какой-то срок.
Когда захочешь – заходи, тебя покорно будут ждать мои скопленья скучных строк.
Найдешь в них радость, боль, нравоучений горсть и даже чуточку смешного.
Я знаю, что ты точно не мой лучший гость, но мне достаточно вполне такого.
Я создал краткий курс, листай страницы неспеша, до дыр затри, чтобы понять их вкус!
Когда устанешь – посмотри, как много с кем ты должен поделиться. Ты же не трус,
Не будешь больше из углов тайком таращиться на то, что для тебя оставил!
Ты только помни, что у каждого хотя бы раз должна мелькнуть вся эта куча правил.
Когда устанешь спать нетрезвым, когда уйдешь от первой, может, от второй жены,
Когда поймешь, что ты с женой в роли родителей уже давно, но вы им, детям, не нужны,
Когда поймешь, что воровал кирпич для дома совершенно зря, когда в СИЗО
Отправишь весточку ребенку, когда опустишься до самых низменных низов,
Когда не сможешь больше плакать, хладнокровно выпроводив близких из аэропорта,
Когда за внучку выпьешь, и не раз, но твоя дочка равнодушно сделает аборт,
Когда останешься один, когда уйдут родители в иное измеренье, когда подставят и не раз
Твои друзья, которыми так дорожил, когда поймешь, что толком и не жил, когда приказ
Нарушить не посмеешь, когда заснуть не сможешь, и когда все потеряешь,
Но более не обретешь, пойми: а начинать-то надо было с малых лет. Кому ты доверяешь,
Тот явно что-то прячет от тебя. А я не прячу ничего совсем, но ты проходишь мимо,
Но, если понял что-то, хоть и поздно, ты поделись с другим: ты покажи ему картину,
Со всех сторон. Пускай сейчас ему шестнадцать, пускай умнее всех, пускай.
Зерно, посеянное с малых лет, однажды даст свой плод. Уж мне-то это ой как знать!
Ты не серчай, что я тебе опять ничего важного и интересного не смог подсунуть,
Ведь это было самое открытое, последнее прощальное письмо! Это последний мой рисунок,
Словно малыш рисует маму, папу и себя – счастливую семью, но сделать ничего не смог.
Много чего тебе оставил я, прощай! И да поможет на твоем пути тебе твой Бог!