Дмитрий Завадский - Буду популярен после смерти

Будущего не было и нет.
Посмотри, ты же просто тварь.
Я давал тогда тебе обет —
Он сгорел, будто бы фонарь.
Будущего не было и нет.
Знаю точно: люди все говно.
Люди лишь источник бед,
Но им на это все равно.
Будущего не было и нет.
Я хочу, так хочу быть всегда один.
Унеси подальше бред,
Что твой рот мне тут говорит.
Будущего не было и нет.
Быть друзьями у нас нет причины.
Попрощаться б на сто лет,
Поколенье пепси, дети капучино.

Бушует страсть, пылает пламя,
И взгляд мерцает в темноте.
Что за напасть? Да это знамя,
Любви твоей, любви моей.
Встречая отблески созвездий
В твоих глазах, я таял весь!
Сидел и ждал твоих известий,
И там и тут, и там и здесь!
Бросался в бездну и летел,
Не видя дна, не видя края.
И в этой летней духоте
Нашел с тобой ключи от рая!
Бросая в топку стопки книг,
Что написал, не зная вкуса
Твоей любви, я понял, миг
С тобой – мой пик искусства!

Быть среди нелюбимых детей,
И не нужных, никчемных родителей,
И думать, что вы все – не те,
Удовольствие так сомнительно.
Мы смотрим в глаза, улыбаемся,
Ты видеть меня рада словно!
Но прежде, чем мы попытаемся,
Покажи мне свою родословную.

Быть твоим, ты знаешь, больше невозможно,
Как любить тебя хотя б чуть-чуть поменьше…
Между нами – важно, между нами – сложно.
Я люблю, ты любишь – это простые вещи.
Между нами много нам вещей не нужных
Вроде ЗАГСа, секса, вроде обещаний.
Обещал когда-то не любить замужних,
Ведь все зло по факту позже возвращали.
Быть твоим, ты знаешь, вряд ли мне возможно.
Спать с двумя – на совести большая трещина.
Я люблю? Быть может. Печально. Тошно.
Как же забыть тебя, чужая женщина?

Вдали сверкает изумрудный город,
Автомобили движутся неугомонно,
Но скоро все замрут и уползут по норам:
Недолго до суда осталось.
Меня поймет тот человек, который верит в Бога.
Или хотя бы в справедливость. Хоть немного.
Я с Бахом налегке бегу за город и возвращаюсь, лицезрея человеческих рук дело.
Сверкает изумрудный город. И на душе немного потеплело.
А ведь все будет сожжено. Дотла. Каждый захочет все потом вернуть назад…
Но жизнь одна, а на весах все чаще перевешивает мгла. Как бы исправить все не опоздать…
Все суетятся, норовят сорвать куш да побольше – все это классикой становится. Все это надоело!
Бегу и на ходу рисую мысли, тут же их стирая ластиком, слушая вой тоскливой акапеллы.
Конец необратим, значит не стоит удивляться, чего все так бесчеловечно.
Наступит гробовая тишина. Несколько раз ударит молот.
Все соберутся, приговор озвучится навечно.
Немного жаль, что будет так, ведь мне так нравится мой изумрудный город…

Вечер в Италии. Запах вина,
Запах румяного вкусного хлеба.
Кто из девчонок моя тут жена?
Смотрят на вас глаза цвета неба.
Вечер в Италии. Номер в отеле.
В паспорте виза. Привет, Европа!
Мы посмотреть на вас так хотели,
В горы пойти по невиданным тропам.
Амфитеатр. Ваш Рим интересен!
Туристы здесь делают фото на память.
С улиц доносится пение песен,
Улыбки в Европе не принято прятать.
Здесь хорошо: красота и достаток,
Люди живут в комфортном режиме.
И все же внутри остается осадок:
Мы здесь всегда будем только чужими.

Видал твоего идола, твоего бога.
Я рассмеялся, плюнул мысленно в него.
Твой бог убог, и может лишь немного,
Хотя под его дудку пляшет чуть ли не любой.
Твой бог убог, запомни это.
Я рассмеялся как-то раз и вышвырнул его подачки.
Да, отказался от звона монеты,
Мне не нужны все эти клубы, виллы, тачки.
Я презираю то, чему отдался ты сполна.
Твой бог дешевка. Твой бог фальшивка.
Ты слеп и чашу пьешь до дна.
Ты раб. Ты быстро проглотил наживку.
Тебя волнует больше всякого из жемчуга колье.
Что может хуже быть твоего места?
Твой бог – валюта, биржи, акции, у.е.
Тебя не жаль мне, если честно.

Вместо тысячи слов
Поцелуем согреть твои губы,
Вместо тысячи слов
Обнимать тебя нежно, до дрожи,
Вместо тысячи снов,
Быть с тобой и рассаживать клумбы
Тех бесед, разговоров основы,
Что обрадуют взгляды прохожих,
Засыпать в волосах твоих мягких,
Понимать, что с тобой повезло,
И касаясь твоей теплой кожи,
Забывать, что творят мне назло,
И бежать лишь к тебе без оглядки,
Исписав сотни белых листов,
Стать твоим навсегда мне возможно?
Вместо тысячи, тысячи слов.