В своём бюро я в первую очередь вытащил деньги из сейфа и пересчитал их. Было ровно десять тысяч. Пересчитывал я их не потому, что не доверял Максу, а потому, что было приятно их считать. Я никогда не был особенно жаден до денег, но в последнее время я совсем по-другому стал смотреть на них. Я понял, что деньги не делают человека счастливым, но отсутствие их делает его несчастным.
Положив пачку денег в нагрудный карман, я пешком прошёл в центр города. В сберкассе я отдал почти полторы тысячи. Это была моя задолженность по цинзам за последние три месяца. Три тысячи я положил на свой счёт, закрыв, таким образом, мой минус. Вернувшись к своей машине, я поехал на заправку и заправил полный бак бензина.
Моя машина давно не получала полную заправку. Кредит на неё я брал в Ситибанке. Здесь я отдал ещё восемьсот евро – цинзы за два месяца. В автохаузе «Мерседес» я договорился с шефом, что он примет назад мою машину. Я проигрывал при этом почти три тысячи, но дальше рисковать с кредитами не хотел. У нас была ещё одна машина, подержанный «Гольф», на котором ездила жена. Пока нам хватит одной машины. «Мерседесом» я мог пользоваться ещё до первого мая.
Дома, из оставшихся пяти с половиной тысяч евро, я отдал жене две тысячи, оставив себе три с половиной. Для меня было уже ясно, где я буду искать исполнителя заказа моего клиента. Он должен быть не отсюда, не из Германии. Единственное место, где я хорошо ориентировался и где я мог найти такого специалиста, был юг Казахстана. Туда я намерен был поехать. По моим рассчётам, трёх с половиной тысяч евро должно для начала хватить.
Макс приехал снова на такси. Я видел, как он рассчитался с таксистом, бросил беглый взгляд вправо и влево и вошел в подъезд дома, где находилось моё бюро. Он прошёл к столу, протянул мне руку и сел на стул. В глазах его застыли вопрос и надежда.
– Вы всё обдумали? Согласны найти киллера?
Отступать мне теперь было некуда. Да и не хотел я отступать.
– Да.
Он облегчённо откинулся на спинку стула.
– Какие ваши условия?
– Я пока ещё не знаю, сколько это будет стоить. Вы понимаете, что я не могу с вами оформить договор. Для гарантии вы дадите мне наличными тридцать тысяч. После выполнения договора, вы мне выплатите ещё двадцать тысяч. Возможно, всё это будет стоить больше.
– Я согласен.
Над названной мной суммой он не задумывался ни на минуту. Мне кажется, если бы я назвал ещё большую цифру, он и в этом случае согласился бы.
– Вы мне дадите адрес человека, которого нужно будет убрать, и его фотографию. Деньги привезёте, скажем, в конце этой недели после шести часов вечера.
Он вытащил из своего портфеля знакомую мне фотографию мужчины с холодными глазами и написал на бумажке его адрес.
– Для выполнения вашего заказа мне нужно примерно полтора-два месяца. Где я смогу найти вас в случае, если возникнут какие-нибудь вопросы?
Макс замешкался.
– Я вам дам мой домашний номер телефона. Если что-нибудь нужно срочно решить, звоните, представьтесь «Отто», и скажите, что позвоните попозже. Я буду знать и на следующий вечер приеду сюда.
Во время всего разговора никто из нас ни разу не назвал слова «убийство». Мы избегали его, мы боялись его, мы не хотели себя замарать этим словом. И имя нашей жертвы мы тоже не называли. Мы говорили о нём, как о неодушевлённом предмете. Наверное, это успокаивало нашу совесть. Как бы мы не хитрили, но то, что мы намерены были сделать, должно было стать самым заурядным убийством.
Макс уехал. Я направился в ближайшее бюро путешествий в центре города, заказал себе билеты в город Бишкек и оставил свой загранпаспорт для виз. До вылета оставалось ещё почти две недели.
На следующий день я взял свой дорогой фотоаппарат «Кодак» с ночным объективом и поехал в соседний город. Улицу и трёхэтажный дом, где жил мужчина с пустым взглядом, нашёл быстро. Фамилия «Косински» была написана от руки на белой бумажке, косо приклееной к самой верхней кнопке. Я поднял крышку почтового ящика. В нём лежала только одна рекламка. Похоже, хозяин был дома. Свою машину я поставил так, чтобы видеть подъезд дома, приготовил фотоаппарат, сделал два снимка дома и стал терпеливо ждать. Время тянулось медленно и мне хотелось спать. Хмурое небо пролилось крупным дождём. Капли дробно били по крыше машины. Вскоре дождь перестал, и сквозь рваные просветы облаков начали стрелять лучи солнца. Снова запели птицы. От частных домов, где в палисадниках цвели деревья и цветы, ветерок доносил аромат духов. По радио передавали песни старых лет, и каждые полчаса в новостях не сообщалось ничего нового. Трёхэтажный дом был скучен и молчалив. Только однажды из окна на втором этаже вдруг послышалась громкая музыка и тут же оборвалась. Утром из дома вышли два школьника, а часов в десять из подъезда выскочила неопрятно одетая женщина, чуть ли не бегом исчезла в переулке и через двадцать минут вернулась с пакетом из булочной.
Читать дальше