Сергий Чернец - Женский взгляд. Серьёзные истории

Из множества звуков природы, самый весёлый и радостный – это песня полевых и луговых жаворонков. Ещё ранней весною, когда на полях лежит рыхлый снег, но уже на пригреве образовались первые тёмные проталины, прилетают и начинают петь ранние весенние гости. Прямо вверх, столбом, поднимается в небо, беспрерывно трепеща крылышками, пронизанными солнечным светом, выше и выше взлетает в небо жаворонок и исчезает, становясь невидимым в сияющей голубизне.

Удивительно красива, звонкая песня жаворонка, приветствующего приход весны. Она согласуется с дыханием земли, от которой поднимается прозрачная дымка, – над полем размывающая даль.

Многие великие композиторы в своих музыкальных произведениях старались изобразить эту радостную песнь. Даже неопытные городские люди, живущие далеко от природы, выезжая за город, слышали весёлые песни жаворонков. Только самые глухие из них, оглушенные грохотом машин и современной шумной музыкой, не способны услышать радостные звуки песни весны.

Ещё в детстве своем, деревенском, я любил слушать песни жаворонков. Идешь по тропинке по лугам, любуешься цветами, синими васильками. Справа и слева взлетают и с песнями поднимаются в небо жаворонки. Чудесной музыкой наполняется простор. А вокруг добавляют к оркестру свои скрипки кузнечики, на опушке леса воркуют горлицы. Приляжешь спиной на землю, через тонкую ткань рубашки чувствуя материнское её тепло. Глядишь и не наглядишься в высокое небо, откуда доносится пение птиц, видишь перед лицом склонённые стебельки цветов.

С тёплой землёй связана жизнь жаворонков. На цветущих полях, на земле делают они свои гнёзда, выводят и выкармливают птенцов. Жаворонки никогда не садятся на высокие деревья, избегают густых и тёмных лесов. Над широкой степью, над полями и лугами почти всё лето слышны их радостные песни.

В прошлые времена на Руси были весенние праздники, и наши предки пекли в печах из теста слепленных жаворонков. Был такой обряд. Вынимали из печи подрумяненных тестяных жаворонков, и детишки с жаворонками в руках весело выбегали на берега реки смотреть, как пробуждается земля и в заливных лугах слушать весеннее пение птиц.

В раннем детстве своем я проживал в деревне у бабушки. Лет до семи я считался местным жителем и был своим среди всей деревенской живности. А потом, учась в школе и проживая в городе, я приезжал в деревню только на летние месяцы, на каникулы. И из всех животных меня помнила только собака и прыгала на грудь, пытаясь лизнуть лицо.

Не могу точно сказать, когда случилось это чудо озарения. Во всяком случае, – если не в день летнего солнцестояния, 21 июня, то очень близко к нему.

Я тогда проснулся еще «до света», как говорится, на заре. И без этого мутного перехода, когда сон вырастает в явь. С таким чувством уверенности и с легкой свежестью в голове я подошел к окну, ожидая точно и зная, что там за окнами, под открытым небом, в этой нежной ясности занявшейся зари происходит какое-то простое и замечательное чудо.

Не успокоившись видом из окна, я выбежал на крыльцо. Услышал я ласковые песни соловьев от огорода, за которым сразу же начиналась опушка леса с кустами. В еще холодном воздухе стояли деревенские ароматы трав, листьев, земли. В темной еще, далекой полосе леса, путались застрявшие ночью, как тонкая кисея, обрывки ночного тумана. Но деревья уже проснулись, я смотрел в сторону леса и на небо, озаренное светло розовой полосой зари. Тогда мне подумалось, – ведь деревья не видят и не слышат. Что главное – не слышат.

А я услышал, никогда до этого не слыханный звук – мощный и звонкий, – от которого дрожала каждая частица воздуха. И я не вдруг понял, что это пели петухи. Прошло много секунд, пока я догадался. Мне показалось, что по всей земле трубят золотые и серебряные трубы, посылая ввысь звуки удивительной чистоты, красоты и звонкости.

Я знаю сегодня и силу, и пронзительность петушиного крика. Но тогда, в этот первый стыдливый час, когда земля, и деревья, и небо, только что выкупались в ночной прохладе, молчаливо надевали свои утренние одежды, – я с волнением подумал: а ведь это сейчас поют все петухи, все, все до одного, – и старые, пожилые и молодые, годовалые мальчуганы, – все они, которые живут на огромной площади уже освещенной утренним солнцем и на той площади, что через несколько секунд-мгновений засияет в солнечных лучах.

Во всей окружности, доступной человеческому слуху, везде поют петухи. И нет ни одной фермы, двора чтобы бывший там петух не вытягивал голову вверх и топорща перья на горле, не бросал бы в небо торжествующие прекрасно-яростные звуки. И повсюду – в соседней деревне, в районном поселке, и в пригородных деревнях – повсюду поют петухи, как молитвы своему богу Солнцу.