Эдуард Тополь - На краю стою

Но какой-то полковник в белом «лексусе» возмутился:

– Эй, Чинарик! Симулянт хренов! Навесил фальшивые медали и побираешься?! Вот вызову военную комендатуру!..

Андрей вплотную подкатил к «лексусу», потряс фуражкой со смятыми деньгами.

– Ты, сытая рожа! Я за родину ноги отдал, а хрен получил! А ты эту иномарку на свою зарплату купил?

Полковник трусливо нажал на газ и уехал, а из другой машины какой-то доброхот протянул Андрею пачку «Мальборо»:

– Сержант, курить будешь?

Андрей забрал всю пачку.

– Спасибо.

– Кури на здоровье. Тебе же инвалидная тачка положена. Пропил, что ли?

– Эту тачку доставить сюда из России полторы штуки стоит. Ты заплатишь?

Тут светофор переключился на зеленый, доброхот включил скорость и тронулся, а Андрей развернул свое кресло и, с силой толкая колеса, вновь покатил по узкой полосе меж двух встречных потоков машин.

В сизом мареве газовых выхлопов он не заметил, как мимо него проехал «форд» с затененными стеклами. И как пятилетняя Катя, сидевшая там на заднем сиденье, радостно закричала и застучала по стеклу:

– Андрей! Андрей! Мама, это Андрей! Мама, останови!

Фируза нажала было на тормоз, но в это время светофор перешел на желтый, и генерал Таджибаев, сидевший рядом с Фирузой в пассажирском кресле, сказал негромко:

– Поехали, мне некогда.

Машина миновала перекресток.

Катя, глядя в заднее окно, сказала обиженно:

– Дедушка, он герой?

– Герой, герой… – проворчал Таджибаев.

– А почему он нищий?

Фируза тоже вопросительно скосилась на отца.

– Дурак потому что! – в сердцах сказал генерал. – Я ему предлагал Москву, институт ФСБ! А он… Старших надо слушать!

В истлевающем свете заката Алеся и Андрей лежали рядышком в постели, голова к голове на одной подушке. Андрей медленно гладил Алесю по плечам и груди. Алеся в истоме закрыла глаза, и его рука скользнула ниже ее живота. Но Алеся остановила его:

– Не надо…

– Почему? Я рукой…

– Нет, я не хочу так. Знаешь, все мужчины думают, что для женщины это главное. Да, это, конечно, важно. Но не это главное.

– А что?

– Тепло, голос… Просто нежность… Я очень тебя люблю…

– Тебе двадцать лет! Ты не можешь без этого.

– Могу. Перестань. Я думаю, мы их никогда не найдем.

– Кого? – Андрей медленно, почти неслышно продолжал опускать свою руку все ниже.

– Тех, кто тебя изуродовал.

– Найдем.

– Как? Ой, что ты де… – Алеся закрыла глаза и прерывисто задышала открытым ртом. – Ой… О-ой…

Откинув голову, она выгнула аркой спину и все учащала шумное дыхание. А он, одной рукой сжимая ее грудь и усиленно манипулируя второй, плакал застывшими глазами.

Наконец Алеся изнеможденно расслабилась, остыла, повернулась к Андрею и благодарно потянулась поцеловать его в щеку. Но он резко отвернулся, пряча слезы.

Алеся в недоумении открыла глаза.

– В чем дело?

Андрей не ответил.

– Андрей, что не так?

– Всё так. Отстань…

Алеся встала и ушла в душ, а когда, одевшись на работу, вышла на кухню, Андрей, не зажигая света, уже сидел там за остатками ужина и недопитой бутылкой вина.

– Мне пора на работу, – сказала Алеся.

– Сколько у нас денег? – произнес он, не глядя на нее.

– На еду?

– На мою тачку. Сколько мы собрали?

– Девятьсот долларов. Еще шестьсот и…

Он криво усмехнулся:

– За полгода…

Алеся подошла к нему, села напротив, взяла его за руку.

– Андрюша, разве я заставляю тебя побираться?

Но он вырвал руку.

– Отстань!

– Ты же бандитов ищешь, – мягко продолжала она. – А не найдешь, так все равно соберешь на машину и сможешь работать.

– Пиццу развозить?

Алеся встала.

– Я должна уходить. Ты идешь спать?

– Иди, я сам.

Алеся вздохнула, взяла со стола недопитую бутылку вина и поставила на верхнюю полку кухонного шкафа рядом с жестяной коробкой из-под крупы. Затем поцеловала Андрея в голову.

– Извини, я пошла…

Некоторое время Андрей сидел один в полумраке кухни.

За окном была уже глубокая ночь с цикадами и светляками, когда он решительно оттолкнулся от стола к стене, включил свет, затем подкатил в спальне к шкафу, стянул с вешалки свою гимнастерку и укороченные галифе и сам – с огромным трудом – оделся. Было особенно трудно надеть штаны – отжавшись на руках, попасть культей в штанину…

Передохнув, он достал асидол, начистил медали.

Наконец, затянув ремень и поправив медали на груди, он палкой половой щетки попробовал осторожно сдвинуть с верхней полки кухонного шкафа жестяную банку, стоявшую рядом с бутылкой вина. Банка оказалась тяжелой, палка соскользнула и задела бутылку, та опасно закачалась и… нет, не упала. А тяжелая жестяная банка свалилась прямо ему в руки.