Знал латынь и Шиллинг, но почему-то не захотел на ней изъясняться, предпочтя обойтись минимумом загадочной терминологии, но совсем не обошёлся.
– Давайте я, – Моисей Архипович блестяще справился с бинтом – через мгновение прокушенный палец стал куколкой, – не давит?.. Теперь слушайте.
Шиллинг начал неторопливый рассказ.
– Вы не замечали, что странное чувство овладевает человеком, когда он ясной ночью глядит в небо? Конечно, замечали… Я часто смотрю в небо по ночам. Думается, знаете. И меня всегда восхищала, нет, дурманила! не тайна бездны, не созвездия с чудаковатыми названиями, а сила человеческого мозга… Ведь, ежели мозг вмещает в себя всю вселенную с этими парсеками, альфа-, бета-величинами, «чёрными дырами», то он – самое грандиозное, что есть в мире.
Адольф Митрофанович одобрительно и с пониманием кивнул, хотя он никак не мог догадаться, где это в мозгу, да ещё и с какими-то дырами помещается столько всего. И пока новые зубы занимали его значительно больше. Он шевелил по привычке шатать зуб все новые поочерёдно, а они не шевелились. Упражнения эти очень скоро привели к красной мозоли на языке. Баранов стал тогда слушать внимательнее.
– …отличается от животного. Только разум может поднять человека в воздух… Вся сила человека – в его мозге. Это прописная истина, все её знают. Не будет открытием и то, что чем больше человек знает, чем больше он занимается наукой, тем чаще он бывает нездоровым и слабым физически.
Баранов опять встрепенулся:
– Ясное дело. Ему же времени не хватает на физкультуру. Hypodynamia 3 3 Гиподинамия (лат.)
обязательно приводит к ischahima 4 4 Ишемия (лат.)
, э-этим… запорам, – почему-то по-русски вспомнил он и засмущался, будто сам имел весь букетик одновременно.
– Вот-вот, и я так думал до недавнего времени. Точнее, до позавчерашнего вечера. Вздор! все хандрозы, слабость мышц, obstipatio 5 5 Запор (лат.)
, – наклонив голову, понимающе улыбнулся Шиллинг, – не следствие малой подвижности, по крайней мере, у людей науки. У них это следствие огромного расхода энергии мозга или, точнее, малая её трата на физическое состояние. Если же суметь освободить всю энергию и не расходовать её по множеству мелких, так сказать, назначений, а направить в короткий промежуток времени на какую-то конкретную задачу, например, выращивание новых зубов, волос, там… изменение размеров какого-либо органа, на избавление организма от опухолей и т. д., то можно вылечить практически всё!
Адольфу Митрофановичу особенно понравилось про орган. Он с некоторой задумчивостью и с сомнением потрогал себя за нос.
– Пожалуй, сильно заметно будет…
– Что заметно? А-а…– догадался Моисей Архипович. – Нет, на сегодня хватит. Нельзя… так вот. Самое смешное, что я психиатр, а нервные и «душевные» заболевания этим методом лечить, похоже, не смогу.
– Почему? Ведь их и так лечат.
– Не знаю. Я разработал метод, основанный на предварительном сильнейшем возбуждении и раздражении пациента, так что простите за оскорбления… методика пока, конечно, не без издержек…– осторожно покосился на шкаф Шиллинг. – Плохо, что мозг должен некоторое время отдыхать, хотя резервов незадействованной энергии очень и очень много. Вот, собственно, и всё. А теперь главное: предлагаю поработать вместе. Через недельку и поговорим. Нужна ваша светлая голова, – Моисей Архипович как-то особенно и обидно выговорил слово «светлая».
Адольф Митрофанович отнёс это к маленькой и круглой плеши на затылке и с надеждой не обиделся.
Два врача одновременно сбежали с крыльца поликлиники на дорожку и были мгновенно проглочены прохладной темнотой августовской ночи.
Вторую ночь раскопок Семён Савельевич встретил в каторжной работе. Дело неспешно продвигалось. Арктур с компанией таких же бездельников с любопытством заглядывал в котлован, который полегонечку углублялся.
«Сколько же я здесь провожусь? – спрашивал себя Семён Савельевич. – Неизвестно, есть там что или пусто… Какой-то странный курган…»
Он присел отдохнуть, освободил фонарь на песчаном дне от скопившихся вокруг него горкой осыпавшихся песчинок, поставил фонарь на место, и вдруг услышал отчётливый стук фонаря по дереву… Семён Савельевич встрепенулся и резко вскочил… «Х-р-р-у-п-п!» Ночь огласилась диким воплем, и эхо прокатилось по ночной степи и навело жуть на проснувшихся и бодрствовавших степных жильцов…
Шарахнулись в сторону перепуганные звезды, осветив своим мерцанием провал в древней могиле. Там уже затих Семён Савельевич. Он был зажат чем-то вокруг груди, одна только голова возвышалась над песком и думала: «Ну вот и могилу себе приготовил. Эх, идиот! Не выбраться ни за что… чёртов капкан… западня… пусто… пошевелить не могу… держит кто…»
Читать дальше