Захар Кулаков - Контрасты

Удар.

Выдох.

Удар.

Вдох.

Бил пока рукам не стало невыносимо больно. Стена покрылась кровавыми следами. Он разбил себе правую руку.

«Я пьян»

– Господи, боже.

«Мало, не хватит, я еще не все, мне нужно что-то посильнее»

Он надел спортивную форму. С руки его капала кровь, за ним вырисовывался красный след в форме змейки. Он вышел на улицу. Его шатало.

«На стадион»

Ему казалось, что на него смотрят все прохожие. Аркадий опустил голову и побежал. Песня в его голове сменилась, заиграла «Cherry Bomb» и заговорил другой железный, грубый голос.

Остановка запрещена.

Беги пока не упадешь.

До смерти.

Аркадий бежал и не хотел останавливаться, ярость все еще плескала через край.

Дыши.

У тебя ничего нет, кроме дыхания.

Только воздух.

Пот заливал Аркадию глаза.

Добей себя.

Аркадий остановился и долго не мог отдышаться. Пот ручьями стекал по его телу, но он еще не выбил из себя всю грязь. Аркадий снял футболку и побрел к турникам и брусьям. Он начал подтягиваться, отжиматься, делать пресс, пока тело не отказалось двигаться.

Аркадий повалился на траву и уставился на небо. Облаков не было даже птицы не летали. Солнце уже не палило. Вечерело.

–Я трезв, – проговорил он и потерял сознание.

Аркадий очнулся, когда солнце близилось к горизонту. Он тяжело встал и медленно побрел домой, с трудом передвигая ноги и ориентируясь на мигающий вдали светофор. Голова его слабо кружилась, все тело ломило и невыносимо хотелось пить. Чувствовал он себя предельно паршиво, но радовало одно: никакие мысли его не преследовали – он обрел долгожданное внутреннее спокойствие, хоть и понимал, что это состояние мимолетно. Аркадий старался не поднимать взгляда от своих ног, потому что смотреть на все окружающее ему было противно. Мир словно потерял краски – стал серым и непривлекательным.

Придя к себе, Аркадий первым делом разделся и залез под душ. Он долго стоял в обжигающем потоке, смывая грязь, пот и кровь с тела. Ему значительно полегчало. Вымывшись и переодевшись во все чистое, Аркадий взял тряпку и принялся вытирать кровавые следы с пола и стены. Он поднял упавшую рюмку, старательно ее вымыл, насухо вытер и убрал в шкаф. Бутылку водки Аркадий вылил в раковину. Затем он подошел к открытому окну и долго стоял, смотря на улицу, овеваемый приятным теплым ветерком. Тут и там шныряли маленькие прохожие. Оранжевое солнце на розовом небе сливалось с горизонтом. Причудливые облака окутывали светило, но последние лучики пробивались через это воздушное одеяло, создавая красивую картину.

В этот момент Аркадию стало невыносимо тоскливо. Мир обуглился и снова сжался до одной мысли. Он снова думал о ней. Ему нужна была помощь, ему нужно было поговорить с кем-нибудь, только не с самим собой.

Господи!

Помоги!

Мне!

Помоги!

Аркадий взял телефон и набрал номер.

Гудок-гудок-гудок.

– Да? – ответил женский голос.

– Можем встретиться? Прогуляемся немного.

– Поздно, конечно. Ладно, давай минут через пятнадцать. Только ненадолго, мне скоро домой.

– Хорошо. В парке?

– Да. Там, где обычно.

– Понял, выхожу.

Аркадий положил трубку и вышел из дома.

Девушку, которой он звонил, звали Ксюша. Они были друзьями. Такие дела.

Аркадий быстро шагал по тротуару, засунув руки в карманы. Придя в парк, он сразу увидел девушку. Она сидела одна на скамейке. Время приближалось к полуночи. Желтые фонари красиво освещали дорожки. Кроме Аркадия и Ксюши в парке никого не было. Она была одета в короткие шорты и фиолетовый топ.

«Красива, ничего не скажешь», – подумал Аркадий. И это была чистая правда: за Ксюшей всегда волочилось множество поклонников, но Аркадий ничего к ней не испытывал, тем более что она ждала молодого человека со службы. Просто они хорошо проводили время вместе. Такие дела.

Ксюша и Аркадий гуляли по парку. У него в голове крутилась песня «Lonesome town» Рики Нельсона:

«Goin' down to lonesome town

Where the broken hearts stay

Goin' down to lonesome town

To cry my troubles away»

Они медленно шли и разговаривали обо всем, что приходило в голову. Аркадию стало немного лучше. Сев на скамейку прямо перед желтым фонарём, Аркадий спросил:

– Ксюша, ты же с ней говорила обо мне? Так ведь?

– С Леной? Да-а… Говорила.

– И что там? Что она думает?

– Знаешь, тут такое дело… Не воспринимает она тебя… Точнее не так, говорить не хочет о тебе, совсем. Как огня боится. Понимаешь?

– Нет, я ни черта не понимаю. Вот какое дело. Тяжело это все. Вот как.