Наиля Шакирова - Приключения кота Елисея

Он прекрасно понимал, что сейчас их вереница занята мыслями о самих себе. Редкая душа думает о других, и то – зачастую в эгоистичном контексте. Но страстное желание влиться, соответствовать нормам не позволяет раскрыться на всю катушку, и поэтому Елисей продолжал идти за хвостом Киры, отставив мысли о возвращении в уютный двор или охоте на мышей на задний план.

Отвлеченный на свои размышления, он чуть было не пропустил момент, когда в шелест травы вмешались новые звуки – чуть скрежещущие, полые и явно издаваемые чем-то очень большим.

– А что.. Что это? – от долго молчания горло чуть пересохло, от чего интонация получилась напуганно-мяукающей

– А это, друг мой, тот самый монстр, – Синичка развернулся, и чуть снисходительно посмотрел на Елисея, – хочу представить тебе – Борщевик!

А посмотреть было на что. Гигантские, уносящиеся в небо стволы невиданного растения уносились в небо, венчаясь крупными созвездиями с семенами. Елисей склонил голову на бок. Что-то эти растения ему напоминали.

– Постойте-ка, – он подошел чуть ближе и поднес было лапу к желтеющему стволу, но отдернул, – это что, укроп? Как во дворе?

Была у него парочка постыдных воспоминаний, когда он, будучи подростком, врывался, привлеченный ароматами печеного мяса, на кухню какой-нибудь солидной особы, а та, за неимением более предпочтительных предметов, гоняла его к двери пучком полувысушенного укропа, от чего в шубке запутывались его чересчур ароматные желтые семена. Пренеприятнейшее ощущение было – вытаскивать их, и представив, что подобным вот гигантским укропом его будет гонять какая-нибудь поразительных размеров дама, Елисей прыснул от смеха.

– Вовсе не укроп, – Синичка укоризненно посмотрел на Елисея и, внимательно оглядев землю, присел. – Эта гадость очень опасна, – в подтверждение его слов, хвост кота начал ходить ходуном.

– Но ведь он не хватает всех подряд своими ростками, так ведь? – все еще продолжая улыбаться, Елисей обошел толстый ствол. Так и тянуло врезать ему лапой, чтобы проверить – полый он, или же сочный и мясистый, как заправское чудовище.

– Нет, не хватает, – вздохнула Кира, подойдя к Елисею, – Но стоит его коснуться, как на нежной коже проступают жуткие ожоги. А если сок попадет в глаза, то запросто можно ослепнуть.

– Неужели это правда? – с недоверием взглянул он на кошку, даже отступая на пару шагов назад. – Выглядит оно конечно не особо привлекательно, но…

– К сожалению, да, – Кира махнула хвостом, словно приглашая оглядеть пустырь, где то тут, то там торчали грандиозные маковки растения. – Сейчас он уже не так опасен, но в пору цветения много человеческих детей страдает каждое лето. Несмотря на все предостережения, они хватают листья и стебель для своих непонятных игр, а потом спустя пару часов с ревом бегут домой, ведь на них уже и смотреть страшно – все в волдырях, зудит, болит и чешется, – Елисея передернуло.

– А почему же не выкосят все это дело, раз человеческие дети жалятся и не могут запомнить, что эта мерзость опасна? – заинтересовался он вдруг.

– А некому, – зевнула Кира, и мечтательно посмотрела вдаль. – Говорят, раньше ему не давали спуску, ведь все что было не в лесу засевалось этими всякими растениями, которые люди вечно употребляют в пищу, а теперь поля и засевать-то некому, вот и расплодилась всякая эта дрянь, – она фыркнула.

– Но как же местные коты? – обеспокоенно спросил Елисей. Уж кому-кому, а котятам он точно не желал зла, и помнил, как тяжело бывало их остановить в их невообразимо подвижных играх.

– Всех новеньких, – Кира с доброый усмешкой вперила в него свой взгляд, от чего Елисей вновь поблагодарил всех богов, что уродился не лысым котом-сфинксом, ведь его алые щеки выдали бы его с головой, – мы обязательно водим на пустырь и знакомим. Нет-нет, никакой дичи с посвящением и травмами! Летом борщевик еще и распространяет такой неприятный запах, что даже люди с их ограниченным обонянием ощущают, а нас так и вовсе чуть не выворачивает от него. Главное берегись, видишь кого-то с борщевиком в руках – беги скорее прочь, мало ли кому придет в голову погонять уличных.

– Но мы ведь не уличные больше? – оговорился Елисей, представив такую неприятную картину.

– Сам знаешь, люди порой очень непонятные. Хотя, признаться, – Кира поднялась и пригласила пойти обратно по тропинке за ней, – Если Наденька увидит, что за мной кто-то гонится, не поздоровится уже ему.

Наша компания не спеша двинулась прочь с пустыря. Елисей вздохнул. Он не был уверен, что Григорий начнет защищать честь и достоинство своего новоприобретенного кота – скорее засядет, глядя в компьютер, и может ничего и не заметит.