Гео Доссе - Страсти Ольги Андреевны

то там, под ней и кроватью, находится меховой комок, именуемый собакой породы йоркшир. С диким трудом выбравшись из-под своего ложа Ольга Андреевна одновременно освободила и своего пёсика, который припадая на одну из передних лапок и поскуливая, посеменил в сторону кухни. Выкатившаяся вслед за её объёмной задницей початая, но закупоренная полуторалитровая бутылка Сангрии произвела эффект, даже не бомбы, а чего-то более глобального. Схватив ёмкость, Ольга Андреевна мгновенно открутила крышку и лёжа на полу стала давясь вкачивать в себя спасительную жидкость. Она не обращала внимания на то, что лежит на полу в одном только чулке, скатившимся по немаленькому бедру к икроножной мышце, на то, что вино выплескивается из ноздрей и течёт на пол. Она пила и её сознание начало свой неспешный путь к голове похмеляющейся дамы.

Когда вихревой поток мыслей ворвался в голову Ольги Андреевны, покуролесил немного и начал постепенно затихать, стробоскопом стали ей являться картины дня вчерашнего. Она вспоминала, что была в ресторане на праздновании юбилея своей ближайшей родственницы, сестры. Вспомнила, как грузила в багажник своей машины коробки с вином, потому что не хотели они тратиться на ресторанное пойло по завышенным ценам. Вспомнила, как они приехали в ресторан и она побежала с бутылкой в женский туалет и быстро выпила ноль семь португальского портвейна, «для разгона». Как она дарила подарок. Как все дружно поздравляли юбиляршу, как быстро наполнялись и опустошались рюмки, фужеры, бокалы и стопки. Как она пила всё подряд, а на тихое замечание своей сестры-«Оленька, ты бы закусывала побольше, ведь пьяненькая уже совсем…", -она, взбрыкнув и заорав-«Вот тебе, на!, видишь,

закусываю!», -стала пустой вилкой тыкать себе в рот и долбить ею же по такой же пустой тарелке. Гости были немного шокированы. Они даже позабыли о её внешнем виде, который смотрелся каким-то неухоженным и затхлым. Старые шерстяные (это в июньскую жару!?) коричневые брючки с сальными ласами, трёхцветная линялая майка на бретельках, которые постоянно сбивались набок и показывали миру розовый дореволюционный бюстгальтер с нашитыми на него цветочками. Реденькие, вьющиеся и оттого какие-то линялые волосы до плеч свисали по бокам её головы собачьими ушами, а правый глаз был постоянно прикрыт сбившимся и буквально приклеившимся ко лбу локоном, который Ольга Андреевна безуспешно пыталась откинуть чуть назад единственным подходящим для данного момента способом-плевком. А потом случились танцы. В общем с ними зале гуляла свадьба. Когда «ди-джей» перевёл репертуар в плоскость русского треш-кабак-шансона, Ольга Андреевна вскочила со своего стула и нетвёрдой походкой, отклячив свой овальный объёмный зад, наклонив корпус вперёд и вытянув шею, выпучив глаза и став вмиг похожей на гусыню, ринулась, расталкивая всех локтями и своим внешним видом, точно в центр танцпола, на котором лихо отплясывали не пойми какой танец свадебный свидетель, в состоянии, близком к состоянию непосредственно самой Ольги Андреевны и жених. Ольга Андреевна, позабыв обо всём на свете, решила тряхнуть стариной, а также своими формами перед двумя «гусарами» и подтянув брючины вверх, зафиксировав сжатые кисти рук на уровне колен, стала отплясывать канкан, высоко задирая согнутые в коленях ноги. Она что-то орала (видимо-эйфория), её швыряло из стороны в сторону. Несколько раз она упала на свидетеля, а он, сбитый ею с ног, падал на пол. Их с хохотом поднимали свадебные гости и Ольга Андреевна, светясь пьянюще-блудливой улыбкой снова задирала брючины и снова скакала, как ей казалось-

исполняла канкан. Её маечка сползла окончательно вниз, а бюстгальтер от постоянной тряски расстегнулся и явил миру немного помятую грудь «около третьего номера размера», которая с бешенной скоростью поднималась и опускалась в такт её диких подпрыжек. Она скакала и видимо представляла себя примой Мулен Руж. Так вдохновенно она исполняла свой, так сказать, сольный номер. Публика орала от феерического выступления пьяной сорокалетней матери двух оболтусов подросткового возраста. На усмирение не на шутку распоясавшейся «балерины» был брошен десант из её родни, в количестве трёх человек. Еле отловив и схватив нарушительницу, мужчины со страшными усилиями отволокли мадам в женский туалет, где ту поджидала родня уже женского пола. Послышались звонкие шлепки, отборный мат (это орала Ольга Андреевна), затем раздался истеричный смех и потом уже-вой, вперемешку с рыданиями…