Юлия Донская - Рассказы. ПРОСЕБЯТИНА

Здесь за кулисами уютно, мне видно и сцену с растрёпанной девушкой, и скрытое от посторонних глаз нутро театра.

Рядом со мной стоит мужчина, возможно он тоже актёр, а, может быть, он режиссёр театра, не знаю, понятно одно, он имеет отношение и к театру, и ко мне. Он мой друг.

Ничего не происходит, я смотрю то на девушку, то на мужчину, потом поднимаю голову и вижу ясное небо, и там в небе, где-то высоко-высоко спокойно и безмятежно летит самолёт.

Я улыбаюсь…

Конец сна.

Когда-то давно мне от репетиций театрального кружка досталась сновидческая роль девушки, наблюдающей падения самолётов.

Теперь я могу видеть эту девушку со стороны, она пережила достаточно катастроф, но это больше не я.

И для того, чтобы мне теперешней видеть ясное небо, я должна знать, что где-то есть она, девушка с растрепанными волосами и ужасом, навсегда застывшим в её глазах. Отныне она мой страж – та, кто не даст мне забыть полученные уроки, а я – её тайный союзник в золотом, та, кто всегда ждёт её за кулисами.

А ещё у меня появился друг – режиссер, театральный наставник. Он не мой любовник, но он мой мужчина, в том смысле, что он за меня, за моё дело, за моё творчество, потому что первым делом – самолёты, потому что мне нужно время, потому что я обещала написать про Гагарина и его чудесное спасение, потому что теперь я могу летать высоко и смело, ведь я тоже выжила.

В реальной жизни роль такого театрального учителя для меня сыграл мой друг и наставник по письму, человек, который уже много лет помогает мне реализовывать мои творческие проекты, а также учит меня писать тексты. Его зовут как одного из Архангелов и для меня он стал человеком, который помог мне расправить крылья и пережить радость творческого полёта.

После прочтения этого рассказа он мне сказал:

– Хорошо! Но вот концовку нужно поправить, нужно добавить что-то про свадьбу, вы согласны?

– Не может быть! Вы серьезно? Это даже смешно!

– Ну, вы автор – вам и решать. Но вот, скажем, про невесту вы не досказали, где у вас это было: и в горе и в радости… Вы не согласны со мной?

– И в горе и в радости? С вами? Согласна!

– Вот вечно вы шутите, что мне с вами делать?

– А вы шутите вместе со мной!

– Ладно, в таком случае, торжественно объявляю вас… точнее ваш рассказ – состоявшимся!

– Спасибо, вы очень ко мне добры, а для меня сейчас это самое главное.

– Опять смеётесь?

– Улыбаюсь.

Конец рассказа.

Берта – рыжий ирландский сеттер, девочка, с длинными мохнатыми ушами, моя любовь, моё второе я.

Наша история началась с маминых слов:

– Давайте возьмем собаку?

Моя мама ветврач, в их клинику недавно привезли собаку с тяжелой судьбой. Целый год, а значит все своё детство, она провела в семье алкоголиков, недоедая и вынося побои. Потом соседи вмешались в судьбу несчастного животного и передали собаку ветеринарной клинике. Там она прожила пару недель, а потом мы взяли её себе.

В первый же вечер мы с Бертой пошли гулять. Ничего особенного, приятная вечерняя прогулка.

Вернулись домой. Мама сделала ей ужин и поставила миску с кашей и мясом на пол. Берта учуяла мясо – и тут у неё случился первый приступ. Она буквально озверела, оскалилась, повернулась спиной к миске и стала на нас рычать, выгоняя из кухни. Мы покорно вышли, но она так и не могла начать есть, всё стояла и охраняла свою добычу.

Минут через десять рычание утихло, и послышалось равномерное чавканье, потом Берта спокойно вышла из кухни и тихо легла на своё новое место, свернувшись калачиком.

Жалко было её.

Каждый вечер мы с Бертой гуляли: иногда час, иногда два, иногда три. Где мы с ней только не были!

Весь доступный нам окружающий пеший мир – мы обошли, изучили, полюбили.

Берта стала моим самым близким товарищем. Моя охотничья собака – рыжая, быстрая, тощая и слегка безумная.

На вид она была очень милая и дружелюбная, как впрочем и я, но, в отличие от меня, Берта терпеть не могла многих вещей и не терпела ничего из того, что ей не нравилось.

Например, она не любила мужчин.

Но, почему-то именно мужчины часто хотели её погладить. Они говорили:

– Какая у вас милая собачка.

А я отвечала:

– Спасибо.

А они продолжали:

– Можно её погладить?

А я говорила:

– Нет, погладить её нельзя.

А они настаивали:

– Но меня собачки любят.

А я убеждала:

– Не лезьте, хуже будет.

А они умилялись:

– Какая хорошенькая.