80/20 - Рассказы за 4 лайка

Илюша до хруста сжал стебель в маленькой ладошке, снова набрал воздуха во все легкие, надул щёки, раскраснелся и долго и сильно дул на свой одуванчик, пока тот не остался совсем голым.

– Смотри, деда, исполнится! – Илюша машет перед глазами дедушки чистым стеблем. – Мое исполнится! Исполнится! А твоё, дед? Ты весь пух сдул?

Илюша с беспокойством наклоняется к деду.

– Весь, Илюша! Весь! – дед Христик стыдливо, будто украв, прячет в кулаке одуванчик.

Илюша вскочил на ноги и стал бегать по поляне, разгоняя из травы кузнечиков и вызывая недовольство толстой кряквы. Все его желания исполнятся! И совсем скоро! Распугал задремавших воробьев, и кошка раздосадовано облизнулась и ушла обратно.

Дед смотрит на свои ладони. Все в мозолях и трещинах. Заусеницы на пальцах. Сколько черенков от кос перетёрлось в этих ручищах, сколько гаек было сорвано на колхозных тракторах, а сколько паскуд было оттаскано за грудки. Что ж, жизнь прожить – не поле перейти. И лёгкие уже совсем ослабли. Вон, даже неженка-одуванчик вышел победителем.

– Илюша, пойди сюда на минутку! Скорее, всего на минутку.

Илюша подбегает, останавливается, тяжело дыша, и дед берёт его за тонкий локоток. Он может обхватить его двумя пальцами.

– Ты же понимаешь? – дед Христик поправляет внуку воротник рубашки. – Илюша, ты не просто загадал свое желание и подул на цветок. Ты так же помог многим другим людям исполнить свои желания!

– Как так? – Илюша чешет непослушный волос на затылке.

– Пух! Эти маленькие парашютики! – дед дрожащими пальцами завязывает шнурок на ботинке мальчика: заячье ушко, заячье ушко, узелок. – Это же семена! Ты дунул, и они разлетелись по всей поляне, как бабочки, нашли себе новый дом. Совсем скоро из этих семян вырастут новые одуванчики, которые сорвут другие люди и загадают свои желания, которые тоже исполнятся, понимаешь? – почему-то деду Христику было важно, чтобы Илюша его понял.

– Кто ж их тут сорвет, тут никто не ходит…

– А это не важно! Может, не сейчас, может, через сто лет, а может, и через тысячу. Люди приходят и уходят, а твои одуванчики тут будут всегда. Илюша, ты делай то, что можешь. Если можешь, сделай добро. Если не можешь добра, то хотя бы не делай дурного. А то, что будут делать другие – это ладно, это неважно. Это другое. Как бы ни было вокруг, ты должен быть лучше, хотя бы чуточку лучше, Илюша! Понимаешь?

– Да, деда, я всё понял? Дед, ты себя хорошо чувствуешь?

Илюша тревожно смотрит прямо в помутневшие то ли от слез, то ли от чего-то ещё голубые глаза.

– Что?

– Ты не заболел, дед?

– А? Нет, всё хорошо, Илюша. Всё хорошо. Ты беги в дом, пожалуй, баба уже накрыла обед. Она блины стряпала. Со сметаной или с вареньем, как хочешь! Беги. И, постой! Скажи, бабе, чтобы вышла ко мне. Скажи ей, что я здесь, – добавил уже шепотом, а может просто подумал. – Я здесь…полежу. Я полежу ещё маленько на траве. Устал что-то.

Илюша вприпрыжку побежал домой, шнурок снова развязался. А дед Христик лёг на прохладную траву и широко раскинул руки, как Христос, но не в таких мучениях. Одна из рук была в пуху от одуванчика. Парашютики прилипли к влажной ладони.

А на западе, на горизонте собирались тучи. Небо мазалось сливовым цветом. Это значит, будет дождь.

10.2016

ГОСПОДИН ЩЕЛКОПЁР УБИРАЕТ СВОЮ ФАЦЕЦИЮ В СТОЛ

– Товарищ Щелкопёр! Товарищ Щелкопёр!

Хозяйка квартиры колотила пяткой в хлипкую дверь из коридора.

– Да чего ж тебе приспичило, старухня? – шепчу я, вытирая испарину со лба и листая лихорадочно страницы.

А потом добавляю громко, чтоб она услышала:

– Да, любезная Галина Александровна? Чего бы вы хотели, навестив вашего покорного, в столь поздний час?

Галина Александровна Пасюк была наисквернейшая хрычовка лет этак ста пятидесяти с беззубым ртом, отчего дюже чавкала слова, когда говорила. Она носила две пары шерстяных носков сразу и галоши. Не иначе как чёрт тогда дернул меня арендовать у неё эту треклятую квартиру, потому как не проходило и пары дней, чтобы она не являлась с проверкой. И упаси вас бог взять лишнюю свечу или наследить в коридоре талым снегом или слишком громко хлопнуть дверью. Да и квартира эта была не ахти: крохотная, угловая и на втором этаже из двух. Под окошечной рамой зимой намерзало ледяным горбом. Такие деревянные бараки более полувека назад наскоро строили для пленных японцев, и назначение их было временным. Но сейчас цена оказалась более чем подходящая, да и кое-что оставалось из старинной мебели, по этой причине комнатку-то я и арендовал.